Патрик Рамбо - Хроника царствования Николя I

Паскуа(барон Паскуа): Шарль Паскуа (Charles Pasqua) — политик и бизнесмен; министр внутренних дел (в 1986–1988 и в 1993–1995 гг.). С 2004 г. оказался вовлечен в несколько коррупционных скандалов.

Пюшо(мсье Пюшо): Пьер Пюшо (Pierre Pucheu) — министр внутренних дел коллаборационистского правительства Петена (расстрелян в 1944 г.).

Робьен(мсье де Робьен, герцог Амьенский): Жиль де Робьен (Gilles de Robien) — министр образования в правительстве Доминика де Вильпена, бывший мэр Амьена.

Рокар(мсье Рокар, бывший герцог Матиньонский): Мишель Рокар (Michel Rocard, родился в 1930 г.) — политик-социалист; премьер-министр в 1988–1991 гг. (дворец Матиньон — официальная резиденция премьер-министра).

Сен-Жан де Люз(маркиза де Сен-Жан де Люз): Мишель Аллио-Мари (Michele Jeanne Honorine Alliot-Marie) — министр обороны в 2002–2007 гг., а с мая 2007 г. заняла пост министра внутренних дел и безопасности. Первые шаги в политике делала в Баскони, в частности, в старинном курортном городе Сен-Жан-де-Люз.

Фийон(мсье Фийон, герцог де Сабле): Франсуа Фийон (Francois Fillon) — премьер-министр (с мая 2007 г.), в прошлом мэр в Сабле-сюр-Шартр.

Ширак(король Ширак): Жак Ширак (Jacques Chirac) — президент в 1995–2007 гг.

Повадка и темперамент нового суверена. — Скромное происхождение. — Как он превратил обделенность в предназначение. — Сравнение с иными достославными мужами. — Императорская семья в интимной обстановке. — Коронация в ритме скачки. — Иностранцы в обществе претендента на корону. — Всемогущество рекламы.

Хотя глаз чуть подернут мутноватой пленкой, а нижние веки малость отвисают, Его Величество имеет взгляд неизменно живой, нос, остро выступающий в самом центре лица, темную волнистую шевелюру, напоминающую упорядоченные мелкие волны на старинных живописных холстах. Даже взойдя на трон, Драгоценнейший Наш Государь не обрел в душе мира, ибо пагубное возбуждение непрестанно сотрясало все его существо. Двигали им только простейшие пружины. Если бы вы задержали его стремительные порывы, вся механика в нем разладилась бы. Притом он дергал плечами в особой, ему одному присущей манере, короткими рывочками поворачивая на внутренней резьбе шею, словно привинченный к своему костюму, хотя тот был шит по мерке знаменитым итальянским мастером портновского искусства. Он не мог ни усидеть, ни устоять на одном месте. Когда он выступал перед публикой, что случалось по нескольку раз на дню, горло у него раздувалось, будто голубиный зоб, и весь он как-то забавно передергивался, чем оживлял свои речи, смысл коих, впрочем, заботил его довольно мало, ибо цветистость ценил он в них гораздо более, суть же легко менял в зависимости от состава слушателей, для вящей выразительности пуская в ход богатейший набор всевозможных гримас и тиков: в потоке его слов они служили своего рода знаками препинания, заодно придавая фразам оттенки то решимости, то иронии, а то и громокипящей страстности. Неистовство в его исполнении сходило за мощь и отвагу: люди такого сорта очень нравятся толпе, а потому половина населения вознесла его на трон, чтобы он явил там чудеса. И разве не возвестила в газете для дам одна знаменитая ясновидящая, что Юпитер у него расположен весьма благоприятно?

А между тем ничто, казалось, не предвещало Нашему Мятущемуся Величеству подобных почестей. Он познал полунищее детство эмигрантского отпрыска из тех, что во множестве прозябали на столичных окраинах среди закопченных стен, дыша выхлопными газами; семья ютилась в одной из квартирок, какими государство худо-бедно снабжает неимущих. Дело происходило в Нейи. Там, в этой образцово скромной юдоли, берет начало легенда о Блистательном Вожде, в жилах которого, чуть что, закипает аж до мигрени кровь предков. Отец его, приехав сюда из Будапешта в ледяную зиму 1948 года, частенько на виду у всех спал на теплых вентиляционных решетках парижского метро, однако же не где-нибудь, а у самой Триумфальной арки. Благословенное было времечко! Республика источала милосердие! А вот сейчас бы его отца, по существу безработного, без гроша в кармане, но искавшего лучшей доли для своего семейства, посадили бы в фургон да и отправили обратно в Венгрию. И тем изменили бы ход Истории.