Уильям Бойд - Неугомонная

— Здравствуйте. Извините, но вы случайно не знаете, Линда и Мэри Вайс живут на шестнадцатом или на семнадцатом этаже? Я только что от них и забыла там свою сумочку. Пять «А» — шестнадцатый или семнадцатый. Представляете, я так опаздываю в клуб!

Мужчина махнул рукой привратнику. Тот оторвал глаза от газеты, мельком взглянув на живо разговаривавшую троицу, после чего вновь углубился в чтение. Выяснилось, что пара не знала сестер Вайс, но Ева доехала со своими новыми друзьями до десятого этажа — на котором они вышли, затем сама нажала кнопку тринадцатого, чтобы спуститься по пожарной лестнице на двенадцатый, где жил Моррис.

Она увидела у двери его квартиры двух полицейских и Ангуса Вульфа. «Ангус Вульф? Откуда он здесь взялся?» — подумала Ева. Ее затошнило, когда она поняла, что Моррис, должно быть, мертв.

— Ангус, — позвала она тихо, идя по коридору к нему, — что случилось?

Ангус знаком показал полицейским, что ее можно пропустить, и быстро качнулся в ее сторону на своих клюшках.

— Тебе лучше уйти отсюда, — сказал он. Лицо у него было бледным. — Здесь «синяя система».

«Синяя система» была самым худшим из всего, что только можно себе представить.

— Где Моррис? — спросила Ева, стараясь не опускать голову, стараясь казаться по-обычному спокойной, заранее зная ответ.

— Моррис мертв, — ответил Ангус. — Он покончил с собой.

Ева заметила, что Ангус испуган и расстроен: она вспомнила, как долго они с Моррисом работали вместе, дружили еще задолго до того, как она прибыла в СБД.

У Евы пересохло во рту так, словно слюну втянуло в какую-то воронку.

— О Господи, — только и сказала она.

— Тебе лучше уйти, Ив, — повторил Ангус. — Здесь отовсюду воняет дерьмом.

И тут из квартиры Морриса вышел Ромер, чтобы переговорить с полицейскими. Он повернулся, посмотрел в проход, увидел Еву и сразу подошел к ней.

— А ты что здесь делаешь?

— Мы договаривались с Моррисом пойти сегодня куда-нибудь выпить, — ответила она. — Он опаздывал, поэтому я решила зайти.

Лицо Ромера было почти лишено движения, как будто он все еще осознавал и просчитывал факт присутствия Евы.

— Что произошло? — спросила она.

— Таблетки и виски. Двери закрыты, окна закрыты. Записка, лишенная смысла. Что-то о каком-то мальчике.

— Почему? — спросила Ева, не думая, спонтанно.

— Кто знает? Насколько хорошо мы знаем кого-нибудь?

Ромер повернулся к Ангусу.

— Позвони снова в главную контору. Нужно доложить кому-нибудь из начальства.

Ангус захромал к телефону, а Ромер повернулся к ней. Каким-то образом Ева почувствовала, что все его внимание сейчас сосредоточено на ней.

— Как ты сюда попала? — спросил он недружелюбно. — Почему не позвонил привратник?

Ева поняла, что совершила ошибку: она должна была обратиться к привратнику, а не прибегать к своей маленькой уловке. В этом не было бы ничего подозрительного: обычное невинное действие, которое совершает один друг, если второй опаздывает к месту встречи.

— Он был занят. Я просто поднялась.

— Или, может быть, ты искала Элизабет Уэсли?

— Кого?

Ромер усмехнулся. Ева понимала, что он очень умен — к тому же, он знал ее слишком хорошо.

Ромер смотрел на нее, взгляд его был холодным.

— Никогда не нужно недооценивать удивительную находчивость нашей мисс Далтон, а?

И тут Ева все поняла.

У нее зазвенело в ушах: знакомый звук, истерически предупреждавший об опасности. Она положила свою ладонь на его руку и тихо сказала:

— Лукас, давай увидимся вечером, мне хочется быть рядом с тобой.

Это было все, что она смогла сделать, что подсказал ей инстинкт. Ей нужно было выиграть всего несколько секунд, прежде чем он обо всем догадается.

Ромер посмотрел через плечо на полицейских.

— Это невозможно, — сказал он. — Не сегодня.

За эти секунды Ева успела подумать: «Он знает, что мы с Моррисом разговаривали. Он знает, что Моррис сообщил мне что-то, поэтому я и проникла тайком в это здание. Он считает, что мне известно что-то важное, и хочет определить, насколько я опасна».

Ева заметила, как изменилось выражение лица Ромера, когда он вновь повернулся к ней. Она почти слышала, как работают два мозга — его и ее — бешено, на больших оборотах. Две турбины, вращающиеся в противоположных направлениях.

— Прошу тебя, Лукас, — взмолилась она. — Мне плохо без тебя.

Ева надеялась, что этот проникнутый любовью призыв мог отвлечь его. «Ведь мы занимались любовью всего сутки назад — пусть это отвлечет его хотя бы на пять минут».