Уильям Бойд - Неугомонная

— А давно этот портрет написан?

— В тридцать шестом году.

— Вот это стоит посмотреть. Ты, возможно, сможешь представить себе, каким Ромер был, когда я его встретила. — Мама щелкнула по копии ногтем. — А не этого старикана.

— Почему ты хочешь разыскать его, Сэл? После стольких лет? — спросила я как можно деликатней.

— Просто чувствую, что пришла пора.

Я прекратила разговор на этом месте, увидев, как Йохен рассматривает кузнечика у себя в сачке.

— Молодец, — сказала я. — По крайней мере, это насекомое.

— А по-моему, кузнечики интереснее бабочек, — заявил сын.

— Беги и поймай еще одного, — сказала бабушка. — А потом поужинаем.

— Ты только посмотри, который час, — спохватилась я. — У меня же свидание.

Я рассказала маме о Хамиде и его приглашении, но она не слушала. Она была в Ромерландии .

— Как ты думаешь, Руфь, ты сможешь найти его дом в Лондоне?

— Ромера?.. Ну, я попытаюсь. В принципе, в этом нет ничего невозможного. Ну найду я его, а что потом?

— Потом я хочу, чтобы ты договорилась с ним о встрече.

Я положила ладонь маме на руку.

— Сэл, ты уверена, что это разумно?

— Может быть, и не слишком, но абсолютно, просто жизненно необходимо. Решительно необходимо.

— И как, скажи на милость, мне договориться с ним о встрече? С какой стати лорд Мэнсфилд из Хэмптон-Клива захочет меня увидеть?

Она наклонилась и поцеловала меня в лоб.

— Ты очень умная молодая женщина — ты что-нибудь придумаешь.

— И что мне нужно будет на этой встрече сделать?

— Я скажу тебе, что нужно будет сделать. В свое время.

Она снова повернулась лицом к саду.

— Йохен! Мамочка уезжает. Подойди и попрощайся.

Я решила немного навести красоту ради Хамила, хотя сердце на самом деле к этому не лежало. Мне так нравятся эти редкие вечера в одиночестве. И все же я помыла голову и подкрасила глаза, наложив серо-черные тени. Сначала я достала сапоги на платформе, но не захотела возвышаться над кавалером башней, и поэтому надела сабо, джинсы и вышитую бязевую блузку. Моя повязка на ожоге выглядела теперь менее подозрительной — под бязью она казалась аккуратным выступом величиной с небольшой бутерброд. В ожидании Хамида я вынесла кухонный стул на верхнюю площадку лестницы и присела выпить пива, В легкой дымке над верхушками деревьев во все стороны летало множество стрижей, воздух был полон их писком, похожим на едва слышные свистящие атмосферные помехи. Размышляя о матери, я медленно потягивала пиво и пришла к выводу, что, пожалуй, в поисках Ромера имелись свои плюсы: прекратились паранойя и самодеятельный театр — больше не было слышно о больной спине, забытое инвалидное кресло стояло в коридоре. И тут до меня дошло, что я совсем забыла спросить маму насчет ружья.

Хамид появился в темном костюме и галстуке. Он сказал, что я выгляжу «очень славно», хотя я догадалась, что парень был немного разочарован простотой моей одежды. Мы пошли по Вудсток-роуд в золотой вечерней дымке. Лужайки у больших кирпичных домов высохли и побурели, а листья на деревьях, обычно так живо, так густо зеленые — выглядели пыльными и уставшими.

— Тебе не жарко? — спросила я Хамида. — Сними пиджак.

— Нет, все в порядке. Может быть, в ресторане есть кондиционер.

— Сомневаюсь. Помни, это — Англия.

Как и оказалось, я была права, но в качестве компенсации над нашими головами жужжали многочисленные вентиляторы. Я никогда раньше не бывала в «Брауне», но мне понравились его длинный темный бар и большие зеркала, пальмы повсюду и другая зелень.

Хамид не пил, но настоял на том, чтобы я взяла аперитив — водку с тоником, спасибо — а затем он заказал бутылку красного вина.

— Мне столько не выпить, — сказала я. — Свалюсь.

— Я не дам тебе упасть, — заметил он с неуклюжим намеком на галантность. И тут же, почувствовав эту свою неуклюжесть, застенчиво и доверчиво улыбнулся. — Можно и не пить до конца.

— Я заберу бутылку домой, — сказала я, желая прекратить разговор об этом. — Зачем вину зря пропадать.

Мы ели и болтали об «Оксфорд Инглиш Плас». Хамид рассказывал мне о других учителях, о том, что прибывают еще тридцать инженеров-нефтяников компании «Дюзендорф», и о том, что у Юга и Беранжер — роман.

— Откуда ты знаешь? — спросила я. — Я ничего такого не заметила.

— От Юга, он мне все рассказывает.

Хамид долил мне вина в бокал. Что-то в том, как он это делал, а также напряженное выражение его лица заставило меня предположить, что предстоит серьезный разговор. У меня слегка испортилось настроение: жизнь и без того была довольно сложной, и мне не хотелось, чтобы Хамид усложнял ее еще больше. Я выпила бокал до половины в ожидании перекрестного допроса и почти немедленно ощутила действие алкоголя. Я пила слишком много — но кто мог меня попрекнуть?