Николай Дежнёв - Асцендент Картавина

— Меня зовут Изольда Анатольевна, — вымолвила мадам Грабович и, проследовав к креслу, поправила на груди открытую кофточку. Опустилась в него, закинула ногу на ногу. Короткая юбка позволяла заметить, что обе были несколько полноваты, но стройны. — Для вас просто Изольда! Михаил Михайлович, — назвала мужа полным именем, — говорил, что Нелидов обращается к вам Стэнли. Что ж, вам подходит!

Честно говоря, не припоминаю, чтобы Савелич позволял себе такое, но спорить не стал, кивнул: все так и есть, а заодно спасибо на добром слове. Изольда, так Изольда, другого имени, кроме как изо льда, она и не может носить. Между тем в руках женщины появились сигареты. Поскольку сам профессор не курил и просил нас за картами не курить, это удивило, но мельком, походя. Тонкая рука с перламутровым маникюром извлекла из кармана юбки зажигалку. Я смотрел за ее движениями, как простак за манипуляциями факира, поэтому не сразу понял, что она сказала.

— Муж уехал в командировку…

И замолчала, словно бы давала мне время оценить весомость своих слов. Если они были призваны объяснить причину ее прихода, то вариантов у меня не оставалось. Ты, Картавин, произнес мой внутренний голос скрипучим голосом Савелича, становишься мужчиной по вызову, скорой сексуальной помощью на дому! Надо проверить, не расклеены ли на столбах листочки с твоим адресом и перечнем услуг.

Но тут, не дав мне мысленно развить тему обслуживания одиноких женщин, Изольда словно бы нехотя заметила:

— Впрочем, Михаил Михайлович не стал бы возражать против моего к вам визита!

О Господи, час от часу не легче! Такой с виду респектабельный господин, опять же профессор, а на самом деле сутенер и извращенец, развлекающийся тем, что подкладывает жену под чужих мужиков. В голове мутилось, но что-то мне подсказывало, что в оценке ситуации я ошибаюсь. Манера Изольды держаться несколько не соответствовала нарисованному воображением образу.

Следуя приглашающему жесту ее руки, я опустился на диван, но уже в следующее мгновение снова был на ногах.

— У вас не найдется чего-нибудь выпить?

Нет, никакой ошибки нет! Жизнь проще искусственных схем, — думал я, доставая из холодильника бутылку. Вымыл яблоко и разрезал его на дольки. Поспешно вернулся в комнату и только что не трясущейся рукой разлил водку по стопкам. Меня преследовало чувство, что в ее присутствии я теперь все буду делать поспешно. Осторожно опустился на край дивана, как если бы боялся, что придется снова вскакивать и куда-то бежать. Подтянул молнию куртки под горло. В моем характере никогда не было суетности и такая неожиданная нервозность раздражала.

Изольда Анатольевна взяла в руки стопку и повертела ее в пальцах, как если бы хотела полюбоваться игрой света на гранях хрусталя изделия из обычного стекла. Я, человек на свою беду воспитанный, ждал что будет дальше.

— Давайте, Стэнли, немного выпьем, сейчас мне это надо!

А мне и подавно! — хмыкнул я про себя, опрокидывая содержимое стопки в рот, и посмотрел ей в глаза. Один знакомый дипломат рассказывал, что именно так пью в Норвегии. Посмотрят друг на друга, выпьют, и опять уставятся. Такая у них национальная традиция. А еще анисовую настойку, по-ихнему «Аквавит», запивают пивом, но это уж слишком, российский желудок такого издевательства не вытерпит.

Свою стопку Изольда выпила на половину и потом долго морщилась. Яблочком пренебрегла, обошлась сигаретой.

— Хочу рассказать вам одну историю, но не знаю с чего начать. В любом случае прошу все сказанное оставить между нами, хотя ничего особенного, а тем более криминального в этом нет… — умолкла и, покусав как если бы в нерешительности перламутровую губку добавила: — По крайней мере, пока!

Я смотрел на нее и мне вдруг начало казаться, что снобизм ее и высокомерие всего лишь маска, за которой прячется легко ранимая душа. Впрочем, я знаю за собой черту додумывать за других их мысли, как и придумывать им жизнь, которая совершенно не обязательно совпадает с реальной. А с другой стороны, каждый человек имеет право на презумпцию невиновности в том смысле, что в своей глубине он чище и лучше поистаскавшейся по жизни внешности. Ведь чего только не нахватаешься, продираясь через ее обстоятельства и сталкиваясь, словно бильярдный шар, с другими людьми. Поневоле приходится отгораживаться от жестокости мира напускной черствостью. Очень возможно, что к Изольде я был несправедлив. Если посмотреть на нее непредвзято, то можно найти и приятные стороны… — потянулся я к бутылке и наполнил обе стопки. — Приличная для ее возраста фигура, следит за собой, в глазах, при желании, можно различить живость ума!..