Курт Воннегут - Армагеддон в ретроспективе

От:

рядового Курта Воннегута-младшего

181102964, армия США

Кому:

Курту Воннегуту

Уильямс-Крик, Индианаполис

Штат Индиана

Мои дорогие!

Оказывается, вам могли и не сообщить, что я отнюдь не «пропал без вести». Допускаю также, что письма, которые я писал из Германии, до вас не дошли. Таким образом, мне много чего предстоит вам объяснить, а именно:

С 19 декабря 1944 года я был военнопленным — нашу дивизию порвал в клочья Гитлер, который на последнем издыхании нанес несколько отчаянных ударов в Люксембурге и Бельгии. Семь фанатично настроенных танковых дивизий ударили по нам и отсекли от остальной части Первой армии Ходжеса. Другим американским дивизиям на наших флангах удалось отойти, нам же пришлось остаться и вступить в бой. Со штыками на танки не полезешь. Боеприпасы, продукты питания и средства медицины у нас кончились, число погибших превысило число тех, кто еще мог сражаться, — и мы сдались. Насколько я знаю, за эту операцию 106-я дивизия получила благодарность от Президента, какие-то награды от британского генерала Монтгомери, но стоило ли оно того — для меня большой вопрос. Я оказался одним из немногих, кто не был ранен. Спасибо за это Господу.

Так вот, супермены провели нас маршем миль шестьдесят — никакой еды, никакой воды, никакого сна — до Лимберга, там погрузили в крытый вагон, по шестьдесят человек в каждый — маленький, непроветриваемый и неотапливаемый, — и заперли. Условия были антисанитарные, на полу — свежий коровий навоз. Места на то, чтобы всем лечь, не хватало. В итоге половина людей спала, другая — стояла. На запасном пути в Лимберге мы провели несколько дней, включая Рождество. В канун Рождества британские самолеты с бреющего полета сбросили бомбы на наш ничем не примечательный состав. Человек сто пятьдесят наших погибло. На Рождество нам дали немного воды и медленно повезли через Германию в большой лагерь для военнопленных в Мюльберге, к югу от Берлина. Под Новый год нас выпустили из наших вагонеток. Немцы загнали нас, как стадо, под обжигающий душ — дезинфекция. После десяти дней жажды, голода и холода многие в этом душе умерли от шока. Но я остался в живых.

По Женевской конвенции офицеры и сержанты, попавшие в плен, работать не должны. Я, как вам известно, рядовой. 10 января сто пятьдесят таких малозначительных личностей переправили в трудовой лагерь в Дрездене. Меня назначили старшим — как-никак я говорю по-немецки. С охраной нам не повезло — сплошь садисты и фанатики. Нам отказывали в медицинской помощи, не давали одежды, работать заставляли тяжело и подолгу, наш дневной паек составлял двести пятьдесят граммов черного хлеба и пинту недозревшего картофеля. Я два месяца пытался как-то улучшить наше положение, но в ответ встречал только ласковые улыбки охранников. В конце концов я сказал им, что их ждет, когда придут русские. Меня слегка поколотили и разжаловали. Битье — это были еще цветочки: один у нас умер от голода, еще двоих расстреляли эсэсовцы за то, что украли какие-то продукты.

14 февраля пришли американцы, за ними налетела британская авиация — совместными усилиями они за сутки уничтожили 250 тысяч человек и до основания разрушили Дрезден, наверное, самый красивый город в мире. Но я остался жив.

После этого нас подрядили вытаскивать трупы из бомбоубежищ — женщины, дети, старики, умершие от бомбовых ударов, сгоревшие или задохнувшиеся в огне. Гражданские проклинали нас и забрасывали камнями, когда мы таскали тела к большим погребальным кострам на улицах города.

Вскоре генерал Паттон захватил Лейпциг, и нас пешком эвакуировали в Алексисдорф, на границе между Саксонией и Чехословакией. Там мы оставались до конца войны. Охранники нас бросили. В радостный день победы русские решили подавить отдельные очаги сопротивления в нашем секторе. Их истребители (П-39) забросали нас бомбами с бреющего полета, четырнадцать человек погибло, но я остался жив.

Мы сколотили бригаду в восемь человек, угнали подводу. Восемь дней мы мародерствовали по Судетам и Саксонии и жили как короли. Русские от американцев без ума. Они подобрали нас в Дрездене. Оттуда нас в фордовских грузовиках, полученных по ленд-лизу, доставили к подразделениям американцев в Галле. А уже потом самолетом переправили в Гавр.

Я пишу эти строчки из клуба Красного Креста, в гаврском лагере для репатриации военнопленных. Тут меня отлично кормят и развлекают. Пароходы до Америки, естественно, набиты битком, поэтому мне придется потерпеть. Надеюсь добраться до дома через месяц. Там мне дадут двадцать один день на восстановление сил в Аттербери, выплатят около шестисот долларов недоплаченного жалованья, а потом — внимание! — шестьдесят дней отпуска!