Эльмира Нетесова - Колымское эхо

Он словно проговорился, что машина во дво­ре загружается тряпьем и едет в Магадан. Дал возможность нырнуть в кузов. Не воспрепятство­вал, когда грузовик прошел «запретку». Он все знал, но не помешал. А вскоре Аслан снова по­явился перед Бондаревым и снова с пометкой: расстрелять.

На этот раз он убежал. Их пытались поймать, но не получилось. Ночью поднялась пурга и за­мела все следы и тропинки.

Куда делись беглецы из зоны, охрана недо­умевала. Они, словно испарились. Следы были тщательно засыпаны махоркой, и собаки не смог­ли взять след, остановились беспомощно. Из глаз слезы ручьем.

— Лучших поисковиков испортили козлы,— ругала беглецов погоня. Те сбежали из Хаба­ровска и вынырнули в Прибалтике.

Пять лет прожили там спокойно. Никто их не тревожил и не дергал. Но подошли к концу день­ги, и снова надо было идти на промысел.

И снова Колыма. И снова приговор: к рас­стрелу. Даже в газете дали, что приговор приве­ден в исполнение.

Плакала старая бабка всю ночь. А под утро Аслан приснился и спросил:

— Ну, чего живого хоронишь? Вот он я! Но пока к тебе прийти не могу. Обстоятельства ме­шают. При первом случае свидимся. Не реви за упокой, молись за здоровье.

И, правда, живой остался. Был и последний, четвертый случай. В этот раз по амнистии вышел и решил завязать с фартом. Ушел в откол, устро­ился на работу. Даже женился, завел детей — двух дочек. Но не повезло. Семья не состоялась.

Как изменился человек с тех лет. Возмужал, поседел, раздался в плечах, но в глазах все го­рел тот же неукротимый огонь.

Сколько бы лет ни прошло, Аслан мало ме­нялся и оставался узнаваем. Бондарев, зная о нем все, ничего не стал говорить Варе о чело­веке, зная, что этот не скроет, расскажет о себе сам.

Прямо в могильнике своих родителей усадил Варю на скамейку рядом и сказал:

— Хочу рассказать тебе кое-что о себе. Со­врать или приукрасить хоть что-то не даст прах моих самых дорогих людей. Может, поймешь. А если нет, расстанемся навсегда.

Он долго рассказывал Варе, как навсегда заб­рали из дома его родителей, оставив со старой бабкой без хлеба, без копейки денег. Как при­шлось выживать, мучаясь от голода и холода, как отчаявшись, связался со шпаной, бывал на Колыме, приговаривался к расстрелу, как бежал и попадался вновь.

— Теперь я свободен. Не ходит по моим сле­дам милиция и прокуратура. Я работаю и полу­чаю неплохо. На жизнь хватает. Неувязка полу­чилась в другом. Не повезло с семьей. Я давно завязал с выпивкой и наркотой. Построил дом. Купил квартиру дочкам. Они учатся в институте, живут с матерью. С женой мы разведены. Она ко мне не приезжает.

— Но женщин ты имеешь?

— Они есть. Но их может не стать. Смотря, как сложится жизнь в дальнейшем. Я не связан и не привязан ни к одной. Никому ничем не обя­зан,— взял ее руку в свою.

— Решайся! — предложил человек тихо.

Тогда Варя ничего ему не сказала. Она не ожидала столь необычного и поспешного реше­ния. А Аслан становился все настойчивее.

Игорь Павлович, да и Евменыч, видели из­менившиеся отношения Вари и Аслана. И хотя те пытались скрывать, пожилые люди умеют многое видеть по глазам, улыбкам, нечаянным жестам. Так случилось и здесь, оба не случайно ушли ночевать к соседке.

Но напрасно. Варя с Асланом не спешили. Они часами могли говорить о всякой чепухе. Но завести разговор о главном не решались.

Только однажды Аслан спросил:

— Варя! Ты любишь?

— Зачем это тебе?

— У тебя есть мужчина?

— Нет никого.

— А у тебя? Ведь ты женат?

— Был женат, но разведен.

— Ты любил ее?

— Видишь ли, по нашему обычаю женятся на том, на кого указал старший. Я поступил как все. И женился. Но впервые моя умная, мудрая бабка ошиблась и сама это признала. Такое для нее настоящее горе. Хотя особого ничего не слу­чилось. Дочки учатся. Я не привел им малолет­ним мачеху, дал вырасти, стать взрослыми, са­мостоятельными, теперь пора подумать о своей семье.

— А жена? Как она отнесется к нашему браку?

— У нее развязаны руки. Я не запрещал ей завести вторую семью. А может, она давно ее имеет, мы не общаемся очень давно.

Войдя в квартиру Аслана, Варя сразу поня­ла, что тут нет хозяйки. На мебели, на коврах — слой пыли. Аслан, приметив беспорядок в доме, густо покраснел. Взял тряпку, начал протирать пыль. Варя взяла у него тряпку, Аслан пошел накрывать на стол. Пока женщина убрала в ком­натах, хозяин накрыл на стол, пригласил при­сесть.

Чего ж тут только не было. У Вари разбежа­лись глаза: