Александр и Лев Шаргородские - Бал шутов. Роман

— Стой, бородатый, — произнес «спаситель», — ты куда меня везешь?

— Не волнуйтесь, товарищ, уже приехали, — объяснил Леви и остановил машину на пустыре.

Затем он повернулся к «спасителю» и медленно, с каким‑то садистским наслаждением снял бороду.

— Привет от Ягера, — пропел Леви и помахал бородкой перед лицом «спасителя».

Тот обомлел — перед ним сидел Яго.

— Во, жиды, — выдавил он, — все Ягерами заделались!

— Выходи, — предложил Леви.

— Это еще зачем?

— Я хочу тебя машиной переехать, — объяснил Леви.

Затем он резко открыл заднюю дверцу и выбросил «спасителя» в лужу.

— Жиды давят! — завопил тот.

— Еще раз появишься в театре — задушу. Как Дездемону! — пообещал Леви и нажал на газ.

Подойдя к своим дверям, Леонид Львович достал из кармана ключи и начал отпирать дверь. Но ключи не лезли. Они были фигурные, конусообразные и чем‑то напоминали соборы барселонского архитектора Гауди. Хотя и были вьетнамские. Очевидно, их купили вместе с костюмом.

— Боже, — прошептал Леви. — Я представляю, как ты занят. Но прошу тебя: плюнь на все, хотя бы на секунду, и задумайся — разве я заслужил твое божественное наказание? Неужели ты там у себя наверху не видишь, как я не хотел играть эту роль? Прошу тебя — сделай так, чтобы я мог войти. Тебе же это раз плюнуть. А мне надо поговорить с Иегудой, и потом — я хочу спать.

Леви с надеждой нажал на ручку двери, но та не поддавалась.

— Понимаю, — прошептал он, — ты меня не прощаешь. Ты справедливый, но жестокий. Придется мне попробовать самому. Ты не против?

Леви начал трясти дверь, колотить по ней кулаками, бить ногами — сначала одной, потом сразу двумя. Пару раз он саданул по ней головой.

«Надо было соглашаться на квартиру в новом районе, — подумал он. — Их ничего не стоит открыть двухкопеечной монетой». Правда, и монеты у него с собой не было.

Леня стянул бороду, обтер ею пот с лица и опустился на колени.

— Иегуда, — начал он, — я уверен, что ты слышишь меня и через эту дверь. Открой! Чего тебе стоит?! Тем более, я должен тебе сообщить нечто очень важное. И ты меня поймешь и простишь. Ну, ты согласен? Тогда возьми ключ на комоде.

— Цель далека, а день короток, — донеслось из‑за двери.

— На твоем месте я бы не стал отвечать на все просьбы одной и той же мыслью, пусть даже столь мудрой, — печально произнес Леви. — Если бы ты забыл свой ключ в Кордове — я бы обязательно тебе открыл.

Леня поднялся с колен и обтряхнул козлиной бородкой штаны.

«Придется звонить Гуревичу, — подумал он. — В трудную минуту поможет только он. Не вылезать же мне снова на улицу в костюме этого косого бандита.»

На площадке располагались еще две квартиры.

Слева жил Шаповалов. Это был старый, заслуженный антисемит. Звонить от него Леви не хотел. Принципиально. Да тот бы и не дал. Справа находились Котлевичи. Мадам Котлевич периодически просила у Леви соль. Причем в голом виде. И каждый раз Леви выпрыгивал в окно. «Соль в шкафчике!», — кричал он на лету.

Иногда он давал ей бесплатные билеты на премьеры, хотя и боялся, чтобы она не попросила у него соль во время монолога. Леви нажал кнопку звонка.

— Одну секундочку, Ленечка, — раздался радостный голос Анны Иоановны, — бегу!

«Откуда она знает, что это — я?» — растерянно подумал Леви.

Дверь распахнулась, и на его шее повисла дородная нагая Котлевич.

— Пожалуйста, щепотку соли, — раздался голос Леви из‑под левой груди Котлевич.

Та не слезала.

— И перец… красный… и где Михаил Сергеевич?..

— Пошел за солью, — смеясь, ответила Анна Иоановна, спрыгнула с шеи, нежно подняла брыкающегося Ленечку на руки и внесла в квартиру.

— Мне нужно позвонить, — отбивался он.

— Завтра, котик, завтра, — пообещала Котлевич, укладывая его в кровать на лопатки, — перчика захотелось…

— Разве я об этом просил тебя, Иегуда? — прошептал Леви, исчезая под массивным телом Анны Иоановны.

— Цель далека, а день короток, — раздался откуда‑то сверху голос Иегуды…

Черная «Волга» остановилась у помпезного дома на Кировском проспекте. Ушастик выскочил из машины, галантно распахнул дверцу, подал руку Ирине, помог выйти Борису.

— Товарищ Борщ вас ждет на третьем этаже, — мягко произнес он, — вторая квартира слева от лифта.

— Мы можем идти одни, — удивилась Ирина, — без сопровождения?

— К сожалению, нам нельзя, — застеснялся Зубастик, — не приглашены.

Важных гостей майор любил встречать не в своем кабинете, в сером доме на Литейном проспекте, — а в своей шикарной квартире, которую Киров за выдающиеся заслуги предоставил его отцу. Одна из комнат квартиры была превращена в уникальный музей. Музей был ровесником революции. Первым его экспонатом было перо Гумилева, добытое еще дедом.