Сью Таунсенд - Публичные признания женщины средних лет

В ноябре я могу растопить камин, а это одно из моих немногих хобби. В другой жизни, если бы судьбе было угодно, я запросто заделалась бы поджигателем. В пятидесятых годах все дети умели растапливать камины. Люблю вспоминать, как, сидя на коленях перед камином в нашем убогом домике, читаю «Новости мира», потом комкаю и кидаю в огонь, а поверх подбрасываю поленце, чтобы уничтожить шокирующие доказательства безобразий взрослых. Грех и пламя — головокружительная комбинация.

Мне нравится ноябрьское меню: густые, жирные тушеные блюда, картофельное пюре с капустой и яблоки в тесте. А еще «Ночь костров» [41] Также называется «Ночь Гая Фокса», в память о раскрытии «Порохового заговора» в 1605 году, когда католики пытались убить короля Якова I. Отмечается 5 ноября. , когда, вопреки советам правительства, граждане целыми семьями превращаются в пироманьяков. В ноябре телевидение лучше. Дело не в программах (хотя нам и не докучают пошлой мишурой рождественских спецвыпусков, отснятых в июле). Почему-то телевизор приятнее смотреть, когда вечера такие длинные, а мир за окном далекий и чужой. В ноябре так и подмывает полежать на диване с книжкой, а то и без нее, просто глядя в пространство. В этом месяце замедляется все, поэтому из лексикона следует исключить слово «лень».

Когда я стану Великим Диктатором Великобритании, первые два дня четвертой недели ноября будут объявлены национальным праздником. В Праздничный Понедельник все граждане страны будут обязаны лежать в постели, возмещать недосып в прямом или сексуальном смысле. (Детям поголовно пропишут слабое снотворное, чтобы удерживать их в горизонтальном положении.) В Праздничный Вторник долг женщин — оставаться в постели, мужчин же — хлопотать по хозяйству и по кухне. Кстати, именно в Праздничный Вторник женатым мужчинам будут напоминать, что из себя представляет ершик для унитаза: на каждый дом от имени правительства наклеят листовку с иллюстрациями, за какой конец ершика следует браться, а каким совать в унитаз.

Когда я приду к власти, я объявлю ноябрь зоной, свободной от Рождества. В стране будут запрещены все рождественские атрибуты, как то: Санта-Клаус, олени, елочные игрушки. До полуночи 30 ноября даже малиновки будут обязаны прикрывать свои красные грудки. Кто-то должен остановить Рождество, не дать ему просачиваться в соседние месяцы. Что за тоска: приходишь в магазин за маской Гая Фокса, а натыкаешься на Санта-Клауса в пещере.

Поэтому, чем ныть о лете (которое так часто нас подводит), давайте радоваться ноябрю. Пусть темный, холодный и суровый, пусть старик-ворчун из календаря, но по крайней мере это не декабрь. Вот уж действительно полный отстой, а не месяц.

В это время года я обычно вспоминаю историю, которую рассказал мне Дэннис, мой знакомый официант, работавший в клубе-ресторане в районе Сохо. С первого декабря до самого Рождества в ресторане не прекращались банкеты и вечеринки. Персонал выбивался из сил, пытаясь угодить капризным пьяным гостям.

Официанты работали в две смены, а освобождались нередко только в три часа утра. По словам Дэнниса, он замертво падал в постель, буквально через секунду открывал глаза и опять бежал на смену. В канун одного Рождества мать написала ему о предстоящем в Слиго семейном слете, где должны были собраться сорок семь родственников. Этот праздник в семье Дэнниса отмечали на широкую ногу, все дарили друг другу милые и тщательно продуманные подарки.

У каждого в семье своя роль — Дэннису выпала роль паршивой овцы. Мать не одобряла его работу и считала, что он растратил свой талант, не став ученым. У девяти его братьев и сестер солидные профессии, хорошая карьера, достойный заработок. Кроме того, они подарили родителям желанных внуков, а Дэннис оказался голубым, и на внуков от него рассчитывать не приходилось.

Дэннис решил потратить всю зарплату и чаевые на сорок семь шикарных рождественских подарков. По природе он мот, но сумел скопить денег и составил список, намереваясь покупать каждый день несколько подарков. Причем подарки нужны были транспортабельные, поскольку ехать предстояло сначала на метро, потом электричкой до Холихед, оттуда паромом, затем поездом до Дублина, а там сделать пересадку до Слиго.

Однако декабрь проходил, день отъезда — сочельник — приближался, а до подарков у Дэнниса руки не доходили, и в полночь 23 декабря он с ужасом понял, что на покупки остается буквально пара часов следующим утром, перед поездом. Нет бы ему пойти домой, отдохнуть, собрать вещи и приготовиться к магазинному марафону, а он допоздна пил и роптал на судьбу. Лег поздно, проснулся в панике, утром в сочельник выбежал из дому без сумки и зубной щетки.