Альфрид Изатулин - Медики уранового стройбата

Штаб госпиталя на третьем этаже. Летом окна открыты, жарко. По всей территории разносится крик (вороны разлетаются с вершин сосен) подполковника Вовкадава - он разговаривает по телефону. Госпиталь с интересом слушает.

Совещания у начальника госпиталя - пытка для офицеров. Начинаются они в 10 или 11 часов, а заканчиваются... С деловитым видом Вовкадав сидит в командирском кресле, на его лице выражение "я до того занят важными делами, что для вас смогу выделить всего несколько минут!!!". Демонстративно снимает наручные часы и кладет на стол перед собой - дескать, время дорого! Артист, так говорил про командира майор Левша!!!

В перестроечный период на совещаниях обсуждался один и тот же вопрос: "как жить дальше?". По приказу начальника поднимался каждый офицер и ему задавался вышеназванный вопрос. Разумеется, все это было пустой говорильней. Советский офицер "заточен" на выполнение приказов и распоряжений, а инициатива в Советской Армии наказуема, об этом твердо знает каждый прапор.

Примерно через пару часов совещание вяло затухало в виду явной бесполезности, офицеры, окончательно скиснув, теряли способность к мышлению. На этих совещаниях Тарский любил рассматривать офицеров.

Все делали лицо "оловянного солдата", однако были и индивидуальные различия. Подполковник Манилов, заместитель Вовкадава по медицинской части, задумчиво уставился на свою раскрытую рабочую тетрадь, положение обязывает. Начальник отделения терапии подполковник с венгерской фамилией Пешт смотрел на начальника с интересом, возможно, думал Тарский, у него идет процесс диагностики психического состояния командира. Врач ЛОР майор Левша имел на лице выражение тщательно скрываемой тоски и напрасной потери времени. Зам. по тылу майор Заброськин просто скучал, он не медик и многого просто не воспринимал. Рентгенолог майор Шипустин изображал интерес. Молодежь - Терминов, Шмарин, Смолько смотрели, согласно уставу, с натужным вниманием и некоторым испугом.

Вовкадав бросал взгляд на свои часы (о боже, сколько уже сидим!) и произносил:

- И напоследок!

И напоследок следовала знакомая тирада в прежнем духе. Много и ни о чем. И так несколько раз, час, полтора. Личный состав понуро расходился по рабочим местам, к своим пациентам.

Надо отдать должное, командир чутко (как у большинства неврастеников, у него развита интуиция) уловил дух рынка. В сущности, он давно принял решение, "как жить дальше", правда, индивидуальное, не для общего применения.

На территории госпиталя появились шустрые люди, стал возводиться металлический ангар, заезжали-выезжали грузовые машины. Офицеры безмолвно наблюдали, и как-то на очередном совещании начальник кожно-венерологического отделения майор Анжеро-Судженский задал вопрос:

- Товарищ подполковник, а что это за предприятие строится на территории госпиталя?

- Общество с ограниченной ответственностью "Лескотт" (лес/коттедж). Я генеральный директор, будем выпускать сборные дома на продажу. А что вас, собственно, интересует? Вам нет дело до этого!

- Почему нет дела? На территории воинской части организуется предприятие, а мы, офицеры ничего не знаем - зачем, для чего?

- Ах, вот как! Я вам объясню, для чего. Скоро все это развалится, и не только госпиталь, государство тоже (провидец он), и вы все прибежите ко мне трудоустраиваться, чтобы не помереть с голоду. Понятно вам?

Офицеры угрюмо промолчали.

Не следовало Вовкадаву так обращаться с ними, не следовало... Настучали моментально.

Из Москвы прибыла специальная комиссия для расследования ситуации с предпринимательской деятельностью подполковника Вовкадава. Победил Советский Союз. Предпринимателя-командира сняли и выперли из Армии.

Таким вот, невеселым, образом подполковник Тарский стал начальником военного госпиталя.

Вовкадава трудоустроили директором дома престарелых. В городе построили отличный дом престарелых, квартирного типа, на берегу реки. Василий Иванович забрал с собой секретаря Нину, в духе рынка: свою команду.

Однако Вовкадав и там долго не продержался, в состоянии опьянения уснул в одном из номеров, устроил пожар. Уволили его и оттуда. Подполковник запаса уехал на Урал, к себе на родину. Через несколько лет его нашли в сугробе, замерзшим насмерть. Сам себе режиссер...

Да, было... Смутное время, смутные дела. Инфляция, деноминация рубля, безумный курс по отношению к баксу, невнятные распоряжения из Москвы. На жалование офицера прожить стало трудно. Было решено выживать любыми способами.