Филип Рот - Она была такая хорошая

— А по-моему, — сказал Джулиан, вставая, — тебе надо перво-наперво успокоиться.

— Не тебе говорить мне, что делать, — она повернулась, чтобы взглянуть прямо в его бесстыжие глаза. О, с каким наслаждением она стерла бы эту самодовольную ухмылочку с его лица! Как бы высокомерно ни держались эти люди, в своей морали они недалеко ушли от животных. — Ты не имеешь надо мной никакой власти. Видно, тебе надо об этом напомнить. Я не из тех, Джулиан, что зависят от твоих миллионов.

— Миллиардов, — сказал он, осклабившись.

— Люси, может быть, заварить кофе?.. — начала Айрин.

— Мне не нужен ваш кофе! Мне нужен мой ребенок! И муж, какой бы он там ни был! И вы их возвратите мне немедленно. Сию же минуту!

— Но, Люси, дорогая…

— Не называйте меня так. Вам, миссис Сауэрби, я верю еще меньше, чем ему.

Джулиан быстро встал между Люси и женой.

— Ну вот, — сказал он, — пункт первый — либо ты сбавишь свой хозяйский тон, сударынька, либо уберешься отсюда.

— А предположим, я не уйду!

— Тогда ты вторглась в чужой дом, и я выставлю тебя отсюда под зад коленкой.

— Не смей так со мной разговаривать! — Она бросилась к лестнице, но тут же почувствовала его руку у себя на плече. Люси рванулась — он ухватил ее за пальто.

— Пусти меня…

Но он вцепился ей в плечо другой рукой и с такой силой стянул вниз, что Люси стало дурно. Джулиан усадил ее на стул и нагнулся над ней. Лицо его побагровело от гнева. Халат распахнулся, и она мельком увидела голый живот между пуговицами.

Люси не могла ни говорить, ни двигаться. Джулиан выпрямился, запахнул халат, но остался стоять прямо перед ней.

— Вы не имеете права… — отчетливо и твердо выговаривая слова, начала Люси.

— Не говори мне тут о правах, ты, двадцатилетняя нахалка. Это тебе надо узнать, что такое права.

— Хорошо, — проговорила Люси, лихорадочно обдумывая, что делать, — хорошо, Айрин, — она попыталась выглянуть из-за Джулиана и посмотреть на его жену, — вы можете гордиться, что ваш муж такой скот — бьет тех, кто вполовину слабее…

— Тебе придется иметь дело со мной, Люси! Разговаривай со мной, оставь Айрин в покое.

На площадку вышла Элли. Она стояла в белом халатике, опираясь руками на перила, и смотрела вниз.

Люси подняла лицо к Джулиану и произнесла так тихо, что было слышно только ему:

— Мне известно кое-что о тебе, Джулиан. Так что поосторожней.

— Ах, тебе известно? — Он надвигался на нее животом, и Люси пришлось попятиться. — И что же именно? — Голос Джулиана был хриплым и низким. — Ты что, угрожаешь мне? Говори!

Люси ничего не видела из-за его массивной фигуры. Она чувствовала, что просто не в состоянии думать, но ей было необходимо взять себя в руки.

— Я пришла сюда не затем, чтобы обсуждать твои дела, — начала она, обращаясь к поясу голубого халата, — и поэтому не собираюсь ничего говорить, Джулиан.

— Вот и отлично, — сказал он, отступая назад.

Элли исчезла. Люси сложила руки на коленях — нужно подождать, пока она успокоится и голос у нее перестанет срываться.

— Если ты дашь мне довести до конца то, за чем я сюда пришла, и уйти, я не буду спорить с тобой… Довольно с меня. — Она перевела взгляд на Айрин: — Пожалуйста, разбудите кто-нибудь моего мужа.

— А если он спит? — спросил Джулиан. — Тебе это в голову не приходило? Может, сегодня у него был просто-напросто адский денек — и все из-за тебя, сестричка?

Он по-прежнему стоял совсем близко, не давая Люси подняться. Она что есть силы стукнула кулаками по ручкам кресла.

— У всех у нас был сегодня адский денек, Джулиан! А у меня так просто кошмарный! И теперь я требую, чтобы ему сказали…

— Прошли времена, когда ты могла выставлять свои требования. Вот в чем штуковина.

— Пожалуйста… — сказала она, с трудом переводя дыхание. — Если вы не возражаете, я предпочла бы иметь дело с вашей женой. Она, по крайней мере, повежливей.

— Но моя жена не желает с тобой разговаривать.

— Прошу прощения, — сказала Люси, — но, может, у нее есть свой язык, сэр…

— Моя жена уже наговорилась с тобой, детка. Четыре года назад, когда ты только начала запускать когти в этого мальчика. Она уверяла меня, будто в тебе есть что-то человеческое, но, выходит, мне не надо было ее слушать.

— Этот мальчик совратил меня, Джулиан! И долг этого мальчика по отношению ко мне…

Джулиан повернулся к жене.

— Долг, — повторил он, фыркнув.

Люси вскочила.

— Может, тебе не нравится это слово, Джулиан, но я повторяю — это был его долг по отношению ко мне…