Анатолий Афанасьев - На службе у олигарха

— Почему, сударь?

Господи, подумал я, заглядевшись, какие бездонные, сумасшедшие глаза!

— Да потому, что в романах правды нет. Я ведь сам ими балуюсь, не забыла?.. Кстати, кто оплачивает наши маленькие шалости? Ведь всё это, думаю, стоит кучу денег.

Чуть покраснела, потупилась.

— Конечно, ты должен знать… Витенька, боюсь, будешь меня презирать…

— Ничего, говори.

— Когда я родилась, отец положил на мой счёт миллион долларов. Таково было мамино условие, и он его выполнил.

— Миллион? Не верю… Наверное, такой же миллион, как тот, что я спёр у Гарика Наумовича.

— Не такой, настоящий.

Лиза вдруг загрустила, отодвинула шторку иллюминатора. Серо-голубая пена облаков ударила в глаза, и я зажмурился. Допил коньяк. Лиза повернулась ко мне. Лицо строгое, как у монахини.

— Но ты правильно делаешь, что не веришь. По условиям контракта, я должна получить эти деньги только после замужества.

— Иными словами, никогда.

— Скорее всего так… Но я поняла это только недавно… Когда ты… Один человек помог. Теперь деньги принадлежат мне. Они в Женевском банке… Правда, не все. За эту услугу он взял с меня двести тысяч.

— Что за человек?

— Банковский служащий… Один из папиных сотрудников…

— Погоди, хочешь сказать… ты сама, одна провернула такое дельце?

— Да, я сделала это, — подтвердила она отрешённо и с мечтательностью во взоре.

Сказать, что я был поражён, значит лишь поверхностно определить мои ощущения. Воображая себя писателем, я, как положено, полагал, что разбираюсь в людях, знаю, чего от них можно ожидать, но Лиза в который раз ставила меня в тупик. Интересно, на что ещё она способна, если её хорошенько растормошить?

— Что ж, милая, если так, значит, при всём желании я не могу на тебе жениться. Хоть одной проблемой меньше.

— Почему?

— Есть целых две причины, одна физиологическая, другая моральная. Обе непреодолимые.

— Физиологическую я знаю. — Лиза подмигнула ободряюще. — Доктор вколол вакцину. Не горюй, Витенька, с этим мы как-нибудь справимся. А если не справимся, тоже не беда. Разве это главное? Может, так даже лучше?

— Намного, — согласился я. — Во всяком случае, спокойнее.

— А моральная какая причина?

— Очень важная. Решат, что я женился из-за денег. Погнался за длинным рублём. Миллион — шутка ли! Подумай сама. Юная миллионерша и непризнанный гений-импотент. Фу, какая пошлятина.

— Не расстраивайся. — Лиза прильнула к моему плечу. — Мы с тобой денежки быстро промотаем.

— Ну, разве что так…

Внезапно — от коньяка ли, от мерного покачивания, от ровного урчания двигателей — накатила неодолимая дрёма, как недавно в машине. Веки натурально запорошило песком. Последнее, что я почувствовал, — свою уродски отвисшую нижнюю губу, и попытался закрыть рот…

Пробуждение было таким же мгновенным и неожиданным. Будто кто-то толкнул. Лиза дремала, склонив головку на моё плечо. Стюардесса двигалась по проходу с подносом. Ага, вот оно! Через два ряда от нас в одном из кресел расположился плотный, коротко остриженный господин средних лет. Он читал «Коммерсанть», держа в руке бокал с шампанским. Ничего угрожающего в нём не было, ни в позе, ни в широкоскулом загорелом лице, которое показалось знакомым. Я не мог вспомнить, где его видел и видел ли вообще, возможно, «узнавание» всего лишь плод больной фантазии.

Господин оторвался от чтения и мельком поверх газеты коснулся меня взглядом. Тут же спохватился, прихлебнул из бокала и опять погрузился в газету. У меня осталось ощущение, что на лоб прыгнул тарантул. Я невольно провёл ладонью по лицу.

Нет, друг мой Лизонька, никуда мы с тобой не убежим, подумалось с тоской…

Из аналитической статьи «Рано успокаиваться», опубликованной в газете «Московские ведомости»: «… В очередной раз цивилизованный мир увидел подлое мурло руссиянина и убедился, что гуманные меры умиротворения не годятся для этой публики. Неслыханный по своей наглости террористический акт в Москве, когда погиб прославленный генерал-миротворец Анупряк-оглы, послужил, вероятно, неким детонатором, давшим импульс целой серии бандитских вылазок в региональных резервациях. Как нам стало известно из надёжных источников, особенно щекотливое положение сложилось на северных территориях, как раз в тех местах, где, по уверениям записных умников из Евросовета, располагалась зона спокойствия и где якобы под заботливым присмотром бургомистров и спецназа проходило успешное вызревание гомо практикуса, то есть человека реального, вполне довольного той нишей, в которой он очутился. Ныне мы стали свидетелями того, как в одночасье развеялся один из самых похабных (не побоимся этого слова) политических мифов. Именно оттуда, из непроходимых чащоб и болот, попёрли полудикие племена, вооружённые новейшим плазменным и лучевым оружием. Оставим пока в стороне множество болезненных вопросов (в частности, кто снабдил дикарей современной техникой и как могло случиться, что космическая разведка с её пресловутым „недреманным оком“ проморгала столь большое скопление агрессивно настроенной протоплазмы?), попробуем ответить на главный: имеется ли у руссиянской проблемы какое-то приемлемое решение, кроме нулевого варианта? На взгляд автора этой статьи, вопрос, разумеется, чисто риторический. Достаточно прикинуть, в какую копеечку влетел только этот один „локальный“ конфликт мировой казне. Конечно, если у транснациональных корпораций не пропала охота без конца закачивать денежки в так называемые гуманитарные прополки, это их дело, но проблема значительно шире и не упирается только в материальные издержки. Если бы так! Не будем забывать, что на сей раз, против обыкновения, дикари отказались принимать акции возмездия со смирением и благодарностью, напротив, оказали злобное сопротивление. К сожалению, мы не располагаем полной информацией (вот они, двойные стандарты демократии), но смеем предположить, что и с нашей стороны потери весьма ощутимы. Не случайно по Интернету разнёсся слух, что чуть ли не половина миротворческого корпуса бесследно исчезла в гибельных радиационных руссиянских лесах. Пусть это провокационное преувеличение, суть не в этом. Представим себе на секунду безутешное горе матери где-нибудь в штате Айова, которой сообщили, что её любимый единственный сын, на которого возлагалось столько надежд, сбит над муромскими болотами и его благородные останки съедены озверевшими туземцами. Не худо бы услышать её мнение о себе всем этим высоколобым политикам, витийствующим с высоких трибун Евросовета о праве каждого человека на самоопределение и о прочей чепухе, не имеющей отношения к делу. Пусть ответят на прямой и честный материнский вопрос: а где вы видели в России людей, господа умиротворители?..»