Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца

Вместе с Тином она была готова на любой шаг, и ничто ее не пугало.

Он сидел на камне в каких-то пятнадцати ярдах от нее. Ми Ми знала, что он обязательно приплывет обратно, но даже короткая разлука была невыносима. Ми Ми сняла рубашку, развязала лонгьи, вползла в озеро и поплыла к камню. Солнце нагрело воду, и все же в ней еще оставалась приятная прохлада. Кожу Ми Ми слегка покалывало. Конечно, для двоих камень узковат, но они вполне поместятся, если она сядет между ногами Тина и прижмется к нему. Услышав, как она подплывает, Тин протянул руку и помог ей выбраться. Ми Ми прильнула к нему, а он крепко обнял ее за талию.

— Мне было очень одиноко без тебя, — прошептала Ми Ми.

— Но я же никуда не исчезал. Просто решил немного посидеть на камне.

— Мне вдруг стало грустно. Захотелось, чтобы ты был рядом.

— Но почему тебе стало грустно?

— Потому что я не могла дотянуться до тебя, — ответила Ми Ми, изумляясь своим словам. — Меня печалит каждый час, который мы проводим порознь. Каждое место, где я бываю без тебя. Каждый шаг, который ты делаешь, не неся меня на спине. Мне тяжело пережить ночь, если мы не засыпаем в объятиях друг друга, и утро, если я просыпаюсь одна.

Ми Ми повернулась и встала на колени. Она обхватила его голову. Тин Вин слышал слезы, катящиеся у нее по щекам. Он целовал ей глаза и лоб. Ми Ми — его лицо и шею. Ее губы были мягкими и влажными. Ми Ми покрывала поцелуями все тело любимого. Тин привлек ее к себе, а она обвила ноги вокруг его бедер. Тин держал ее крепко, очень крепко, словно она могла взмыть в воздух и улететь.

Удары сердца напоминали стук капель, вылетавших из водосточной трубы. Кап… кап… кап… кап… За минувшие дни промежутки между ударами становились все больше. Словно колодец, в котором неумолимо иссякала вода.

Тин Вин предчувствовал это еще несколько недель назад. Он привык к усталому биению У Мая, но с недавних пор сердце наставника начало стучать слабее. Вот уже две недели, как с учениками занимался другой монах. У Май слег, и у него не было сил подняться. Он ничего не ел и очень мало пил, хотя в Кало стояла невыносимая жара.

Тин вместе с Ми Ми несколько суток провели у постели У Мая. Тин читал ему, пока пальцы не вспухли от движения по страницам. Ми Ми хотела спеть для У Мая, но старик отказался. Он знал о магических свойствах ее голоса, но не желал искусственно продлевать свою жизнь. Говоря это, он слегка улыбнулся.

Воспользовавшись тем, что У Май заснул, Тин и Ми Ми решили сходить в чайный домик и выпить свежего тростникового сока. Даже старый баньян не спасал от жары, вот уже вторую неделю не оставлявшей Кало. Воздух застыл. Тин с Ми Ми молча уселись за столик. Тин отметил, что мухи и те страдают от жары и жужжат ленивее обычного. Все разговоры посетителей были только о несносной погоде и о том, когда в Кало вернется долгожданная прохлада. Тин в замешательстве прислушивался к обрывкам разговоров. В двухстах ярдах отсюда лежал умирающий У Май, а эти люди попивали чай, ругали погоду и говорили о каких-то мелких делах.

Потом Тин Вин услышал, что к домику приближается монах. Он сразу же узнал неровную походку Жо, у которого левая нога была короче правой. Наверное, зрячие не слишком замечали его хромоту, но для ушей Тина она была достаточно ощутимой. Жо шел с плохой вестью. Это Тин понял по ударам его сердца. У них был странный, всхлипывающий звук. Почти так же билось сердце покалеченного теленка, которого недавно нашла Ми Ми и который умер у нее на руках.

— У Май потерял сознание, — едва слышно произнес Жо.

Тин Вин встал, нагнулся, чтобы Ми Ми взобралась ему на спину, и поспешил в монастырь. Он бежал со всех ног. Ми Ми направляла его, помогая не столкнуться с пешеходами и повозками. Вскоре они уже были на монастырской дорожке. Тин быстро миновал двор и взлетел по ступенькам.

Вокруг постели У Мая собрались все монахи и немало горожан. Они сидели на полу, занимая половину просторного зала. Увидев Тина и Ми Ми, все расступились, давая им проход.

За какой-то час лицо У Мая сильно изменилось. Щеки стали еще более впалыми, а глаза совсем ушли вглубь. Нос, наоборот, вытянулся, а губы почти исчезли. Кожа напоминала измятый лист рисовой бумаги. У Май лежал, скрестив руки на животе.

Они опустились возле постели, которую теперь можно было смело назвать смертным одром. Ми Ми и сейчас не разжимала своих рук, сомкнув их на груди Тина.

Скоро жизнь уйдет из старого тела. Тин Вин это знал. Сейчас сердце У Мая звучало не громче шелеста крыльев бабочки. Тин всегда боялся этого момента. Он не представлял себе жизни без У Мая. Неужели он больше не услышит голоса учителя? Теперь никто не даст ему совета и не ободрит словом, как это умел делать У Май. Старый монах стал первым, кому Тин в свое время решился открыть душу. У Май пытался освободить его от страха. В первые годы их дружбы старик часто повторял: «В каждой жизни есть семена смерти». Смерть, как и рождение, — часть великого круговорота, из которого невозможно выйти. Бороться против законов природы глупо. Лучше принять их как данность, нежели страшиться.