Он хотел прикрикнуть своим знаменитым властным басом, от которого трусливо разбегались подчиненные и втягивали голову в плечи конкуренты: «А ну заткнулись все, живо!» — но передумал, сдержался. Не испортят они ему праздник, дудки.
Перевалило за полдень. Солнце висело, похожее на яичный желток в чашке. Термометр в сарайчике для корма переполз за сто пятнадцать по Фаренгейту, все вокруг застыло, только стервятники вяло парили в застиранном небе. Мир погрузился в спячку. Бодрствовал лишь Бернард Паф. Он бесился. Бендеры должны были прибыть в десять, а уже четверть третьего. Эспи-ноза выпустил из загонов антилоп и газелей в девять, к полудню они совсем скисли от жары, пришлось загонять их обратно. Жирафы успели разбрестись, а слониха, привязанная к дубу, загримированному под зонтичное дерево, стала похожа на пыльный тайваньский саквояж, брошенный в зале ожидания за ненадобностью.
Бернард томился на самом солнцепеке, посреди выжженного двора, то и дело поглядывая на заросли слоновой травы и африканского кустарника, специально посаженные камуфлировать нефтенасос (если знать, что к чему, можно было, присмотревшись получше, заметить ритмичные покачивания стальной руки: вверх-вниз, вверх-вниз). Полная безнадега, думал Паф. Столько деньжищ убухано, а все впустую. Чертово заведение похоже на цирковой табор, на разбомбленный зоопарк, на дотла сожженную солнцем бывшую миндальную плантацию в юго-восточном углу Сан-Хоакинской долины (последнее в точности соответствовало действительности). Как отнесутся ко всему этому Бендеры? Особенно если учесть, что они заплатили вперед по шесть сотен в день плюс за каждый выстрел отдельно — от тысячи за газель до двенадцати тысяч за льва, а на слона особая такса «в случае обнаружения». Торговцы недвижимостью, бывало, взбрыкивали, а бизнес в последнее время идет не сказать чтобы очень гладко.
Стервятники все водили по небу свой хоровод. Бернард обливался потом. Солнце буквально выпихивало его из двора к прохладной кухне, где в высоком стакане ждала вода с раствором хинина (малярийных комаров в радиусе тысячи миль не водилось, и хинин Паф пил исключительно эффектности ради). Он уже приготовился капитулировать, но тут вдали вспыхнуло пятнышко отраженного ветровым стеклом луча, и на горизонте показалась машина Бендеров.
— Роланд! — заорал Паф, и бренная его плоть вся разом пришла в движение. — Мартышек на деревья! И попугаев, попугаев не забудь!
Рысцой он протрюхал через пыльный двор к распластавшейся под зонтичным дубом слонихе. Трясущимися руками отцепил повод, очень переживая, сообразит ли Роланд расшевелить львов и гиен на предмет шумовых эффектов. Внезапно слониха поднялась на ноги, оглушительно фыркнула и даже попыталась протрубить, правда, довольно хило.
Уф, уже лучше. По крайней мере, не придется ее стрекалом тыкать. Бернард любовно посмотрел на старушку. Надо же, жив еще актерский дух. А может, просто старческий маразм начался. Один Бог знает, сколько ей годков. Достоверно известно лишь, что в течение тридцати восьми лет она верой и правдой служила в цирке «Братья Ринглинг», потом в «Барнум и Бейли». Тогда ее звали Бесси-Би, а на арене она отзывалась (если показать стрекало) на сценическое имя Шамба.
Паф покосился в сторону дороги. В облаке пыли уже можно было различить силуэт белого «ягуара». С визгом из клеток сыпанули мартышки, резво заскакали по веткам, и Бернард немного успокоился. Порепетировал улыбку: красные щеки, длинные зубы. Поправил пояс из леопардовой шкуры, чуть сдвинул пробковый шлем и отправился встречать гостей.
К тому моменту когда Бендеры подрулили к веранде, попугаи успели обосноваться на ветках, марабу деловито клевал разбросанную в грязи требуху, а львы кровожадно порыкивали из своих упрятанных подальше за дом клеток. Роланд наспех расправил складки своего туземного одеяния (национальный наряд племени масаи), нацепил на шею ожерелье из львиных зубов и бросился открывать дверцу «ягуара». Бесси-Би тем временем держалась « неподалеку — помахивала ушами, пофыркивала хоботом, вздымая тучи пыли. — Мистер Бендер! — возопил Паф, протягивая руку мужчине лет сорока пяти в темных очках. — Добро пожаловать в Африку.
Майк выпрыгнул из машины с нетерпеливостью мальчишки, наконец-то попавшего в зоопарк. Высокий, загорелый, поджарый, он на миг замер, задохнувшись от зноя, а Бернард подумал: и чего это все они непременно хотят выглядеть, как профессиональные теннисисты? Майк энергично потряс Пафу руку и разразился длиннющими извинениями, ежесекундно дергая себя за ухо, подпрыгивая на месте, строя гримасы и т.д.:
Читать дальше