Марчин Вроньский - Нецензурное убийство

— Даже если он успеет, нам не проскочить, — покачал головой шофер. — Никаких шансов, пан комиссар.

— Фалневич! — Зыга повернулся назад. — Как только затормозим, выскакивай и беги к дежурному, чтобы предупредил участок в Вонвольнице. Холера! — вспомнил он. — Будка на той стороне!

Уже виден был бело-красный, медленно опускающийся шлагбаум. Поезд приближался к станции…

Внезапно «пежо» подскочил на ухабе и чуть сбавил скорость. Совсем чуть-чуть, может, на пять — максимум десять километров в час, но водитель преследуемой машины должен был понимать, что, даже если прорвется через опущенный шлагбаум, перед локомотивом он проскочить не успеет. Вдобавок что-то случилось с механизмом рогатки. Вместо того чтобы ровно идти вниз, шест перескочил несколько делений и закачался, будто удочка в момент клева, как успел подумать Мачеевский.

Бордовое авто, взвизгнув покрышками, остановилось, и из него выскочил мужчина в светлом пальто. Он стремительно бросился в сторону поезда, первый вагон которого как раз миновал переезд.

— Выходим! — закричал Зыга, дергая ручку. — Стой, полиция! Стрелять буду! Стой, Леннерт!

«CWS» заблокировал дорогу. Кудреля вытянул ручник и встал с пистолетом в руке на широкой ступеньке, рядом с запасным колесом. Полицейский дал короткую серию выстрелов в воздух. Фалневич уже бежал к «пежо», целясь в заднее стекло автомобиля.

— Осторожно! — предупредил агента Мачеевский. — Леннерт вооружен!

Бандиты, оставшиеся в авто, как будто сдурели. До них далеко не сразу дошло, что шеф их подставил, а сам собирается вскочить на поезд и удрать.

Снова пронзительно засвистел локомотив. Мачеевский разглядел пригнувшийся силуэт человека, который уже тянулся рукой к поручню вагона третьего класса.

— Леннерт, бросай оружие! — закричал младший комиссар.

Усатый повернулся и, оценив, что еще успеет вскочить в поезд, присел на колено с пистолетом в вытянутой руке. Он выстрелил дважды.

Кудреля первый ответил огнем, прикрывая полицейского с автоматом, который бежал, пригнувшись, вдоль путей. Фалневич стоял, расставив ноги, на уровне задних колес «пежо», целясь в окно со стороны пассажира. Младший комиссар хотел погнаться за беглецом, но надо было помочь агенту. Подбежав к «пежо», он занял позицию по диагонали, у левого заднего колеса.

— Бросай оружие! Руки вверх! — заорал он.

Краем глаза он отметил, что десятка полтора пассажиров поезда прилипли к окнам. Какая-то идиотка даже подсадила ребенка. А беглец, уже стоя на ступени вагона, выстрелил снова.

— Черт! — рявкнул Зыга. — Осторожно, поезд!

Полицейский с автоматом повалился в сухие стебли у насыпи.

«Ранило!» — подумал младший комиссар.

Но нет, в следующее мгновение полицейский встал на колени и дал две короткие очереди. Усач в светлом пальто выронил пистолет, выпрямился и весь изогнулся вперед, словно хотел непременно разглядеть последний вагон…

— Леееннееерт! — воскликнул Зыга. Хотел было броситься к нему, но остановился. Он должен был страховать Фалневича.

Усатый упал со ступеньки, скатился с насыпи. В этот самый момент дернулась ручка «пежо». Открылась задняя дверца, и из авто вышли двое парней, подгоняемые окриками Фалневича.

— Откуда у вас авто? — подскочил к ним Зыга.

— Угнал, — пожал плечами тот, что повыше.

У Мачеевского дернулась рука. Ему хотелось заехать бандиту дулом револьвера.

— На колени! — рявкнул он.

— Я здесь, могу принять! — услышал Зыга позади себя голос Кудрели.

Младший комиссар признательно кивнул ему и побежал к железнодорожным путям. Полицейский стоял там, опустив автомат и утирая пот со лба.

— Я хотел только дать очередь по ногам, пан комиссар… — стал оправдываться полицейский, но Зыга его не слушал.

Он медленно подошел к телу. Светлое пальто отчетливо выделялось среди серого сухого чертополоха, а может крапивы — холера его разберет, какой травой поросли усыпанные гравием пути. Мужчина лежал на животе, а в нескольких метрах от его левой руки Мачеевский разглядел пистолет.

«Левой!» — сообразил он. Он знал Леннерта по рингу, и ему лучше, чем кому-либо другому было известно, что тот не левша. Но какой рукой он держал оружие, холера, этого Зыга не замечал!

Он прикоснулся к шее лежащего. Потом опустился на колени, схватил его за правое запястье, хотя прекрасно знал: если на шейной артерии пульс не прощупывается, то на руке точно не может быть. Убит, вот и все! И действительно, пульса не было, зато пальцы Мачеевского нащупали часы. На правом запястье — значит, скорее всего левша…