Анна Бялко - На той неделе - купить сапоги, спасти страну, выйти замуж

На всякий случай я бросаю взгляд на часы. И нет, будить как раз очень надо было — времени полдевятого, мне только-только чаю попить и на работу успеть.

За эту мою секундную заминку Севка успевает сориентироваться в ситуации, понять, что революция на сегодня отменяется, и снова заползти под подушку. Дальше события развиваются по известному сценарию.

Встаем мы без пяти девять. Наперегонки бежим в сортир, деремся из-за зубной щетки и толкаемся в ванной у зеркала. Севка на самом деле никуда не торопится, просто ему нравится меня дразнить. Все равно, если я буду сильно опаздывать, он меня на машине подбросит, хоть и жалко его попусту гонять.

Но я вписываюсь. От Севки на работу ехать чуть ближе, так что, когда в девять пятнадцать я спускаюсь в метро, у меня еще есть пять минут на то, чтобы выбрать и купить на работу букет цветов.

Я выбираю здоровенный букетище ярко-алых георгинов. Очень торжественно и победительно. У меня праздник. У нас у всех праздник, черт возьми, мы советскую власть победили!

Четверг. После работы надо ехать на дачу. Сидеть с детьми и собаками, да и вообще. И, честно говоря, мысли о даче и отдыхе сегодня не вызывают у меня обычной тоски. Так-то, в мирное время, три дня за городом в семейном кругу, хоть и хороши сами по себе, но как подумаешь, сколько всего можно было бы за это время успеть в Москве... Правда, Севка по выходным тоже ездит на дачу общаться с родственниками.

Мы договорились ехать вместе. Нам почти по дороге, примерно до полпути. Мне — в Загорск, а ему нужно свернуть чуть раньше, где-то под Пушкино. И по пути мы разберемся, докуда он меня подвезет. Хорошо бы, конечно, до дому. Не потому, что я на электричке не доеду, а просто. Я бы его с родителями познакомила, Костьку бы ему показала. Они бы все друг другу понравились. Наверное... Севка ведь классный, хоть и сумасшедший.

Впрочем, как будет, так и будет. Чего спешить? Не сегодня, так потом, куда мы денемся. Все еще будет, коньяк и цыгане...

На работу я загадочным образом умудряюсь опоздать. Минут на пятнадцать. Честное слово, не могу понять, как так получилось, у меня все было рассчитано. Но чтоб это кого-нибудь волновало. В комнате, несмотря на ранний час, кроме Марии Владимировны уже набилось человек пять. Все неотрывно пялятся в телевизор, и моего появления (как, впрочем, и опоздания) никто не замечает.

Я громко здороваюсь, вручаю Марье цветочки. Она радостно охает, но тут же сует их мне обратно со словами: «Поставь куда-нибудь, тут такие дела, Дзержинского скидывают!»

Смотрю в телевизор — и точно! Железного Феликса за шею стягивают с постамента на Лубянке. Мама дорогая! А Лубянку, говорят, народ разносит в перья. КГБ срочно жжет архивы. Что делается... Неужели все взаправду?

Я, конечно, тоже намертво приклеиваюсь к телевизору, так и застыв с цветами в руках. И все это безобразие длится еще минут двадцать, до конца выпуска новостей. Никогда бы не подумала, что это может быть так интересно и волнующе.

Потом, уже немного придя в себя, мы устраиваем многострадальные цветы (у нас даже вазы такой большой не нашлось, пришлось у уборщицы ведерко стрелять), варим на всех кофе и начинаем взахлеб обсуждать грядущую жизнь.

Перспективы самые разнообразные, но все радужные. Коммунистов прогнали, Президента вернули, совок сдох, у нас теперь будет новая человеческая страна Россия, и мы все будем... Что будем? Никто не знает, но будет здорово!

Кто-то из вновь прибывших сотрудников приносит бутылку шампанского. Мы выпиваем за новую прекрасную жизнь. Похоже, никакой работы сегодня не предвидится.

Предположения подтверждаются, когда появляется вторая бутылка шампанского. Она появляется почти одновременно с директором Института, и мы торжественно наливаем ему первый бокал, каковой он с легким удивлением выпивает. В конце концов, нас трудно обвинить в отсутствии повода. Вряд ли сегодня в Москве вообще кто-нибудь будет работать. Вот если только уцелевшие чекисты на зачистке своих архивов, но их как раз ничуточки не жалко.

Часа в два мы решаем закрыть лавочку и разойтись по домам. Звоню Севке. Мне ехать к нему бессмысленно, ему заезжать за мной — большой крюк, и мы договариваемся, что я поеду отсюда своим ходом, а он подберет меня на проспекте Мира возле метро «Щербаковская». Через час.

Час спустя я, как примерная, сижу на парапете подземного перехода возле метро, болтаю ногами. Я тут уже пятнадцать минут сижу, со мной уже три молодых человека пытались познакомиться, и где Севку черти носят? Предложения познакомиться, закурить, съесть мороженое и пойти на митинг я пока с негодованием отвергала, но сколько ж можно, на самом-то деле? Еще десять минут, и я, пожалуй, на что-нибудь соглашусь.