Анатолий Агарков - Три напрасных года

Зимой в группу пришло письмо — Мише с корабля 269, как у Ваньки Жукова — на деревню дедушке Константину Макарычу. Но это дошло. И Курносый им сразу завладел. А под вечер подходит ко мне смущённый:

— Антоха, помоги — не смогу ответить.

Мельком пробежал строки девичьего послания и взволновался. Тут думать надо, а мне на пирс, на вахту.

— Дай, — говорю Терехову, — письмо и время подумать — помогу с ответом.

Перечитал у флотских несколько раз и сна лишился. На вахте бдю, в команду вернусь, в кровати ворочаюсь — сна нет, одни мысли об Ассоль. Фамилия у неё Дейнеко, а зовут Галя. Галочка. Галчонок. Влюбился в автора письма — сил нет. Завидую Мишке страшно, и ничего с собой поделать не могу. Такие девушки редко встречаются — одна на тысячу, а может на сто тысяч обыкновенных. Их призвание по жизни — любить мужа и детей, хранить очаг семейный. Мама у меня такая. Потому сестра не раз говаривала:

— Ой, братик, трудно тебе будет подругу жизни сыскать — ведь парни выбирают девушек, похожих на матерей. А нашей маме равных нет.

И она была права. Тысячу раз права. Сколько я промучился и мучаюсь до сей поры — эта не нравится, та не подходит. Свату Кольке не понятны мои терзания, а мне его философия — дерём всё, что шевелится.

Прочитав письмо от Гали Дейнеко, понял, что эта девушка, единственная на белом свете, которая способна дать счастье избранному ею мужчине, потому что такова её суть. Как узнал? Не пытайте — не скажу. Сам не знаю. Почувствовал. Интуиция сработала. Прочитал письмо и не могу успокоиться. Сон потерял, аппетита лишился, бесцельной казалась без неё жизнь. Писал ответ на предложение переписываться от себя лично о своём — увы, неисполнимом — желании с ней общаться и остаться (как говорят девицы о счастливом финале). Курносый, понятно, переписал своей рукой — может, чего добавил и отправил. Ещё трижды подходил за помощью в переписке с Галей, а потом, как отрезало — сам стал находить нужные слова. Думаю, влюбился наш агрессор, сердце заговорило — ничего не надо выдумывать. Письма от Галчонка приходили каждую неделю. Она жила и училась рядом — в Спасск-Дальнем. Папашка её удрал от мамашки куда-то на большую землю, та бросилась вдогонку, оставив малолетнюю дочь на попечение бабушки в Платоновке. Отец слал Гале деньги, мать приветы. Бабушка отдала девочку в школу-интернат, на базе которой был техникум. Окончив всё это, должна она стать дипломированной закройщицей. Каникулы проводила у бабушки в Платоновке. Там увидела корабли и повстречала Мишу.

Вот, удивительное дело, как любовь с парнями творит чудеса, по крайней мере, побуждает к переменам. С одной девушкой хочется быть сильнее, с другой красивее, с третьей богаче…. С Галей Дейнеко хотелось быть лучше. И не мне одному. Мишка наш Курносый преобразился на глазах. Забросил дребезжалку, песенки охальные забыл — стал молчалив и задумчив. Сидел вечерами, прильнув к батарее, устремив невидящий взгляд в заоконную мглу. Или перечитывал известные письма. Он маме домой отписал, что встретил девушку, влюбился и, наверное, привезёт её невестою домой. Чему мамашка Терехова была несказанно рада. Подозреваю, достал её сынок на гражданке, а тут такие перемены….

Мне-то было каково…. Через эти письма влюбился в девушку, только о ней мечтал, её желал. Подозревал, что Курносый и не знает ей цены настоящей — что бриллиант она в ситцевой оправе.

А время шло. Приказ подписал министр Гречко. Засуетились дембеля, в дорогу собираясь. Но что-то смена задержалась. В прошлом году в феврале молодёжь подвезли, прямиком из Анапы. А ныне, март прошёл, апрель льды растопил — нет замены. Вместо дембеля — на границу. Всё складывалось так, чтобы встретился Мишка Терехов с возлюбленной в Платоновке. Он дни рассчитал, письмо отправил, и ответ получил — буду у бабушки в ближайший выходной. Ярким апрельским утром идём с линейки к берегу. Мишка волнуется:

— Сразу идём к бабке-опекунше и просим согласия — Галке ещё нет восемнадцати.

Экипаж весь переживает и Таракан. Понятно — не каждый день встречаются с Джульеттами Ромео. А меня, ясное дело, зависть лютая гложет.

Издали видим — фигурка на пригорке платочком машет — у Курносого слёзы по щекам. В дембельскую форму облачился, конец швартовый на кнехт вяжет. Вязать-то вяжет, да не получается — руки в пляс пустились.

Ткнулись в берег, сходню бросили. Мишка на берег, мы с бака смотрим, о швартовке забыли. А девушка на грудь моряку не кидается — на корточки опустилась и ладошками лицо прикрыла. Мы все на берег. Я перед ней на колени пал, по волосам погладил, чуть касаясь — сколько нежности хватило — говорю: