Майкл Уэст - Американский пирог

Приехав в Таллулу, я свято верила, что мы Амосом перехитрили смерть. Я прокляла Господа, но здесь Ему нас не найти. Амос же считал, что мы уже достаточно выстрадали и что Бог — или тот, кто испытывал нашу веру, — даст нам передышку Работая на мельнице, он скопил денег на покупку небольшой фермы у Церковного ручья, в семи милях от города. В те стародавние времена там стояла баптистская церковь, Харрикейн, выстроенная прямо в скалах, у того самого места, где ручей впадает в реку Камберленд. В Гражданскую войну конфедераты использовали эту церквушку как наблюдательный пункт и госпиталь, но янки так и не дошли до реки. Таллула лежит слишком далеко от крупных дорог, и федералам она была попросту не нужна. И все же баптисты упорно выставляли там дозорных, и эта традиция сохранялась и век спустя. Даже теперь, когда едешь в город, пол-Таллулы знает об этом задолго до твоего приезда: дозорные видят, как ты петляешь по вырезанному в скалах шоссе № 70 и как потом проезжаешь по Зеленому мосту.

У Церковного ручья мы с Амосом выращивали кукурузу и сорго, а правительство дало нам еще участок под табак. В Техас я возвращаться боялась, думая, что там начнутся новые беды, и старалась обжиться на новом месте. По воскресеньям наряжала свою малютку и несла ее в церковь Харрикейн. В солнечные деньки я выкладывала ее на одеяльце, а сама тем временем обсаживала нашу дорожку нарциссами. Когда Руфи подросла, Амос сделал ей качели из автомобильной шины. После каждого дождя я стояла в зарослях кукурузы, слушала, как вода впитывается в почву, и размышляла о том, как нам все же повезло. Почва пахла железом и быстро поглощала всю влагу. Стоя на коленках у ручья, я выкапывала дикий папоротник столовой ложкой и чувствовала себя совсем юной.

В пятьдесят седьмом Руфи влюбилась в Фреда Мак-Брума. Ей тогда было шестнадцать. Не успела я и глазом моргнуть, как она уже готовила венчание в Харрикейн. Ее избранник пришелся нам с Амосом по вкусу. «Мак-Брумы ведут свой род аж от шотландских королей», — щебетала Руфи. Теперь же потомки королей владели закусочной на Норт-Джефферсон-роуд, всего в квартале от площади, в тени каркасового дерева. О каждом посетителе возвещал звон колокольчика над входом. В зале было три стеклянные витрины в форме огромных перевернутых вверх ногами букв U и несколько столиков между ними. До появления «Винн-Дикси», в котором продают целые горы булочек, посетителей было много; по субботам им приходилось брать номерки и ждать своей очереди. Сидя на железных стульях, они таращились на витрины, где лежали булочки с шоколадом, карамелью, коричневым сахаром и корицей. Были там и другие, с начинкой из джема и взбитых сливок. Отдельная полка отводилась под птифуры, свадебные торты, посыпанные сахарной пудрой, и пирожные с грецким орехом. На специальном пюпитре стоял альбом с фотографиями свадебных тортов.

После свадьбы Руфи и Фред переехали в обшитый желтой вагонкой домик на Ривер-стрит. Мистер Мак-Брум к тому времени уже овдовел и был только рад жить рядом с молодыми. В дом вели два парадных крыльца, с которых открывался прекрасный вид на реку Камберленд. Руфи нравилась замужняя жизнь. Она подметала полы, протирала фамильное серебро, а на чердаке откопала целый сервиз лиможского фарфора, каждый из предметов которого украшало изображение рыбки. По субботам она помогала в кондитерской, в основном раскладывая пирожные по тарелкам или подсказывая клиентам, что купить. Иногда мистер Мак-Брум брал ее на кухню, и они украшали торты сливочным кремом. Вскоре Руфи наловчилась окрашивать тесто и выкладывать его в небольшие формочки. У мистера Мак-Брума был целый ящик металлических наконечников, и он обучил ее делать розочки и зеленые листики. В Таллуле страшно любят торты с цветочками, так что самым частым заказом был слоеный торт либо с розовым, либо с голубым кремом (в зависимости от пола именинника).

Элинор родилась в пятьдесят восьмом. Три года спустя, когда Руфи ждала Фредди, мистер Мак-Брум тяжко заболел. В считанные недели весь иссох. Мы с Амосом помогали им каждый день: либо присматривали за малышкой Элинор, либо готовили что-нибудь для мистера Мак-Брума, в основном яйца пашот. Но бедняга протянул недолго. Под конец от него остались лишь кожа да кости и глаза с ужасно желтыми белками. Глядя на него, можно было подумать, что он умылся яичным желтком. Умирал он долго и трудно, ведь в те времена умирающих не клали в больницу. Раз сто на дню мы с Руфи обмывали мистера Мак-Брума и меняли ему белье. Его стул напоминал сухую горчицу, чуть разбавленную водой. Он весь корчился от боли и так громко стонал, что маленькая Элинор начинала подвывать ему. Нехорошо так говорить, но, когда он наконец умер, всем стало легче.