Александр Белов (Селидор) - Бой с Родригесом

Обнаружил я себя лежачим на довольно приличном расстоянии от совсем ещё недавнего соприкосновения с противником.

— Второй удар! — оповестил распорядитель.

Удивительно, что этот «вампир» ничего мне не сломал своим ударом.

Публика оживилась. Вдруг возникшая робкая интрига только разогрела наш поединок. Но теперь, видимо, он близился к завершению.

Как бы мне хотелось сейчас перенестись в древний Аргос и превратиться в посланника Аполлона. Тогда бы этот коста-риканский бычок Родригес не чувствовал себя так свободно.

Я поднялся, думая только о том, что и проиграть можно вполне достойно. Просто нужно знать как. И в этот момент над ночным Берлином послышался протяжный волчий вой. Он доносился оттуда, со стороны Вокзала, Европа-центра, Курфюрстен-дамм, он летел из широкой пасти ночного зоопарка, распахнутой чёрным пятном посреди огней города.

Это трубил Красавчик, призывая меня сейчас отомстить за всю волчью породу.

Не знаю, что со мной произошло. В старые годы существовал такой термин — «лаконтропия». Это когда человек превращался в волка, изменяя природу своего поведения, образа жизни и даже внешний вид. Я тоже подвергся влиянию лаконтропии, неожиданно почувствовав себя совершенно другим существом.

Груз тела, давивший на ноги, отступил килограммов на тридцать. Отчего ноги обрели такую прыгучую упругость, что мышцы едва не схватило судорогой.

В один прыжок я оказался перед Родригесом. Он снова щурился и морщил нос от неприятного запаха бальзама. Только теперь передо мной был совершенно другой противник. Медленный, неповоротливый. Я ещё различал в нём того, прежнего, но отпечаток новой реальности сводил все шансы Родригеса на победу к нулю.

Вот он качнул плечами, пустил вперёд сжатую мышцами ногу. Коронный скользящий удар ногой с подворотом корпуса. Мимо. Теперь атаковал я, пробираясь к «бычку» то с правого, то с левого бока.

— Первый удар! Второй удар! — механическим голосом оповещал распорядитель.

— Ты слышала? — спросил я возбуждённо, когда бой закончился. — Ты слышала вой Красавчика?

— Нет, — покачала головой Элси.

— Ну, как же?!

— Тебе показалось.

— Нет, не может быть.

Берлинская ночь во все стороны от нашей крыши сейчас действительно молчала.

— Родригес хочет опротестовать результат боя. Он считает, что проиграл незаслуженно, из-за аллергии к твоему бальзаму.

Я хмыкнул:

— Какое это имеет значение. Бычки всегда будут бодаться, а волчки кусаться!

Элси засмеялась, и мы пошли в бар праздновать победу.