Том Шарп - Сага о Щупсах

— Да вы идиот! — орал он на старшего инспектора. — Я вам велел арестовать этого прохвоста Понтсона, а не сровнять его дом с землей. Вы же его наверняка убили. Из вас и парковщика-то не выйдет, не говоря уже о регулировщике при детском саде. Все передовицы национальных газет о нас заявят. «ПОЛИЦЕЙСКИЕ ТЕРРОРИСТЫ ВЗОРВАЛИ ДОМ», «КОМУ НУЖНЫ ТЕРРОРИСТЫ, КОГДА У НАС ТАКАЯ ПОЛИЦИЯ?» Как пить дать, я вылечу со службы. Так вот: если я потеряю работу, вы потеряете гораздо больше.

— А нам откуда знать, что у него весь дом бронированный? Эта кошелка, его сестрица, сказала, что ее сын — в этом доме, скрывается там от отца, и она слышала выстрелы. Как тут не вломиться?

Начальник участка ошалело огляделся:

— Вы хотите сказать, что она замужем за собственным братом? Да это ж инцест!

— Нет, она замужем за управляющим банком из Кройдона, который слетел с катушек и посягнул на жизнь сына с разделочным ножом. Она сказала, что ей пришлось увезти его сюда, к дяде.

— Что? Аккурат перед тем как дядя его укокошил? — переспросил начальник участка.

— Так точно, сэр.

— А вы ему помогли — разворотили весь дом. И где теперь эта миссис Понтсон?

— Видимо, тоже в доме.

— Хотите сказать, что она слышала выстрелы, видела, как убивают ее сына…

— Нет, сэр. Эту звать миссис Ушли. Она в отделении несчастных случаев.

— Случай можете даже не поминать, старший инспектор. Вы все сделали намеренно. Вот погодите — будет нам повестка и допрос, тогда и узнаем приговор.

Он развернулся и уже собрался удалиться как можно быстрее и дальше, как старший инспектор остановил его:

— Может, стоит допросить миссис Ушли, сэр?

Начальник участка обернулся и попытался вспомнить, кто такая миссис Ушли, но без толку. Взбесился еще больше:

— Так она еще жива? Я думал, вы доложили, что ее муж попытался убить ее разделочным ножом.

— Не ее. Ее сына. Мистер Ушли — банковский управляющий. Он взял разделочный нож и…

— А, ну да, вспомнил. Она притащила его в этот разрушенный коттедж, чтобы его пристрелил муж-двоеженец, за которого она вышла замуж прежде управляющего банком. Хорошо, поговорю с ней. Кажется, никогда еще не видал двоеженцев.

Старший инспектор рот решил не открывать, но задумался: может, начальник участка начал поддавать? И тут ему самому захотелось хорошего виски.

Проснувшись на следующее лондонское утро после очередного разгульного вечера, Хорэс чувствовал себя не лучшим образом — не в последнюю очередь потому, что проспал свой пароход и тот уже давно отплыл.

После скромного обеда он наконец осознал, что в силах покинуть гостиницу, но покупка второго билета в том же турагентстве даже у сонного клерка вызовет подозрения, и поэтому Хорэс поймал такси и отправился в самый непотребный район Лондона — в Доки.

Решив, что заметать следы надо тщательнее, он зашел в самую паршивую одежную лавку и купил там потасканный плащ и пару самых завалящих ботинок на несколько размеров больше. Спрятавшись в общественном туалете, заправил в них штанины старых замаранных брюк, прозорливо прихваченных из садового сарая. Теперь признать в Хорэсе беглого управляющего банком стало еще труднее.

Он доехал на автобусе до самих Доков. Добравшись с черепашьей скоростью до места, проклиная похмельную голову, Хорэс побродил по округе и нашел, в конце концов, транспортную контору, где заплатил — с видимым усилием — еще за один билет до Латвии.

— Возвращаетесь домой, да? — спросил клерк, сам походивший на иммигранта, прочтя распечатанную заявку на билет в Ригу, которую Хорэс вручил ему. — Могу понять.

Хорэс кивнул, схватил билет и чемодан и отправился искать другой общественный туалет — переодеться обратно в костюм.

Вернувшись в гостиницу, он написал в свой швейцарский банк — попросил менеджера, который всегда его обслуживал, снять со счета триста тысяч фунтов наличными: у него, дескать, сделка в Австралии, и он до конца месяца приедет забрать деньги. На депозитном счете даже после этой операции оставалось больше миллиона фунтов.

На следующее утро, опять нарядившись неряшливо и вызвав тем самым косые взгляды портье, он расплатился за номер, забрал чемодан и ушел, оставив швейцару крупные чаевые. Швейцар, очевидно решив, что Хорэсу деньги нужнее, не только вернул чаевые, но и добавил столько же сверху.

Все еще не удовлетворенный результатами маскировки, Хорэс проспал ночь на улице в Блэкхите [14] Блэкхит — периферийный район Восточного Лондона. и этот опыт решил более не повторять: его дважды попросили убраться полицейские, а один раз какой-то бродяга принял за писсуар.