Фарид Нагим - TANGER

Вспомнил и с наслаждением отпил еще из бутылки. И снова танцевал на корме. Курил, орал и танцевал, и будто бы нечаянно, с наслаждением падал в эту материнскую воду.

— Ребята, я теперь понял, почему люди всегда селились возле рек и водоемов!

Потом услышал крики и смех на улице.

— Ребята! Идите к нам! — заорал я с лодки.

Они не слышали.

— Позови, позови их, Анвар! — просила Ксения. — Или ты боишься?

— Кто? Я боюсь?!

Я выбрался на берег и бежал по холодной тропинке, подтягивая трусы и гулко топоча пятками. Я орал им, но они меня не слышали, как будто мы были в прекрасных, но разных мирах. Просто они сами по себе тоже орали.

— Ребята! Ребята… эх, ребята — вы не моряки… Прощайте навсегда!

И я снова громко звал милицию. Потом забрался в лодку и с наслаждением вошел спиной и затылком в эту женственную воду пруда.

— Вова! Вова! — услышали мы крики с той стороны пруда. — Где ты?!

Потом в воде появились машущие руки и голова. Подплыл парень и уцепился за лодку.

— Ты Вову не видел? — спросил он, отирая лицо от воды.

— Нет. Мы Вову не видели.

— А это кто?

— Это Димка, он не Вова.

Он посмотрел на меня, словно очень хотел узнать, и поплыл назад, пропал в темноте. «А может быть, этот Вова утонул, а? А может быть, это я — Вова, бывает же такое. Я — Вова, удивительно!» — подумал я, хотел спросить у Ксении и тут же забыл об этом.

— Прощай, друг! Ай-ля-ляй-ля-ляй… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался, — я выпил не очень много для себя, но никогда у меня не было такого хорошего опьянения, никогда я так хорошо себя не чувствовал, никогда я не купался с таким наслаждением и в такой странной воде, никогда так не сияла луна. Все было так красиво, что хотелось рыдать и хохотать, кто-то другой дурачился во мне, а второй молчал, будто что-то предчувствовал, какую-то трагедию, и от этого было еще веселее. Было так хорошо, что, если бы у меня было две жизни, я бы с наслаждением расстался с одной из них. — Эх, ребята, бездн у вас нет!

Я снова упал плашмя в воду, и она податливо раздалась подо мною, будто бы нежнейшая целлофановая пленка. Казалось, что я не могу утонуть в этой странной субстанции.

Они не выдержали и забрались в лодку: Димка в своей нарядной и модной одежде, в своих туфлях с квадратными мысками, и Ксения в своем длинном трикотажном платье. Пока я орал и купался, они там выпивали и сговаривались. И мы дурачились вместе, в этой лодке, висящей в черном упругом воздухе, пускающей от бортов длинные лунные волны. Я пробрался на нос, чтобы перевернуть кассету в диктофоне.

— А давай прыгнем вместе? — услышал я тихий, дрожащий шепот Димки. — Давай, Ксень?!

Я нажал кнопку и махал диктофоном, а сам следил за ними. Они склонились и сильно оттолкнулись ногами от борта. Я бросился за ними и услышал, с каким глухим пузырящимся взрывом мы ворвались в воду. Повернулся под водой и в замедленном движении увидел странно вытянувшиеся тела Ксении и Димки, они сияли в лунных лучах, постепенно высвобождаясь из упругого облака пузырей, отрываясь от шлейфа. Я зарыдал в воде от хохота, услышал свои собственные звуки, махнул им и почувствовал у себя в руке диктофон, вытянул ее вверх, вынырнул сам. Димка с Ксенией держались за борта лодки, и странно было услышать их резкую человеческую речь и смех. Из диктофона доносились протяжные булькающие звуки.

— Ребята, диктофон накрылся!

С хохотом мы полезли все вместе в лодку, она поднялась и перевернулась, и мы снова ушли под воду. Вынырнули, и я вспомнил, что в лодке была моя куртка и джинсы, нырнул и наугад пошарил рукой, ухватил что-то. Это была куртка, а мои красиво протершиеся джинсы с таким классным ремнем утонули. И снова заметил, что у меня в руке диктофон. Этот японец окончательно захлебнулся, и я его выключил.

— Да ну вас на, пацаны! — злился Гарник. — Как мы теперь домой поедем?!

Он помог Ксении выбраться на берег. Она выпрямилась под светом этой большой луны, и невозможно было не смотреть на ее грудь и бедра, так облепленные платьем, как будто его не было вообще. С нее и Димки вода лилась ручьями.

— Все, пацаны, мы домой на, хватит!

— Пока, неудачник Джон, классно! — кричала Ксения, закрываясь руками. — До завтра, неудачник Энди! Ой, слушайте, я сандалию потеряла. Давайте поищем!

Видно было, что она хотела остаться с нами. Гарник накинул на ее плечи свою джинсовую куртку и подошел ко мне.

— Анвар, тебя надо спасать!

— Меня?

— Тебя надо спасать от самого себя, — сказал он.