Андреа Де Карло - О нас троих

Марко, должно быть, испытывал похожие ощущения, а может, заражал меня ими, что у него всегда отлично получалось.

— Удивительно, — сказал он, — как ты погружаешься в тот образ жизни, который когда-то выбрал, и все, что ты делаешь, становится почти автоматическим. Тебя словно затягивает внутрь безупречно отлаженной машины, и тебе, как пилоту в современном самолете, остается лишь поглядывать на бортовой компьютер и слушать сообщения диспетчеров. Тебе никогда не приходится делать настоящий выбор, не приходится менять маршрут, ты лишь оцениваешь предлагаемые варианты. Только катастрофа или чудо могут вырвать тебя из этого замкнутого круга.

— И что случилось сейчас? — спросил я, поглядывая на него сбоку, как делал миллионы раз, когда мы двадцать лет назад бродили по улицам Милана.

— Сейчас приехал ты, — засмеялся Марко и снял темные очки.

— А если бы я не приехал? — спросил я.

— Не знаю, — сказал Марко. — Может, я бы навсегда остался с Сарой. Или случилась бы еще какая-нибудь катастрофа.

Мы шли по берегу маленького пруда, в котором плавали серые гуси и пестрые утки; справа от нас за высокими деревьями виднелся город.

— Если бы не Мизия, то я, может быть, тоже мучился бы от удушья, живя с Паолой, — сказал я. — А если бы не я, то Мизия, может быть, все еще жила бы в Аргентине. Между нами существует какая-то странная взаимосвязь, и непонятно, где она берет начало.

— А что Мизия? — нерешительно спросил Марко, пряча глаза. — Я думал, она в своем идеальном браке, как за каменной стеной.

— Он развалился, — сказал я. — Она вернулась в Италию. Привезла Ливио и малыша во Флоренцию, снова пошла работать в реставрационную мастерскую.

Марко замедлил шаг, мне показалось, что его хромота вдруг стала заметнее.

— Они что, совсем одни там, во Флоренции? Втроем? — спросил он.

— Вроде того, — сказал я.

— У нее никого нет? — Марко снова надел темные очки.

— У нее роман с американцем, который работает с ней в реставрационной мастерской, но они пока что живут отдельно. Недавно вместе ездили в Грецию, — сказал я.

— Еще один супернадежный тип? — спросил Марко. — Который к тому же знает назубок всю историю искусства?

— Нет, нет, — сказал я. — Парень как парень, очень скромный и вежливый. Похож на бывшего хиппи.

Марко кивнул; казалось, он думает о другом.

Мы дошли до белого деревянного павильона-бара, стоявшего у самой воды, рядом на лужайке лежали несколько небольших весельных лодок, гуси и утки клевали хлеб, который бросали им дети.

— Покатаемся? — предложил Марко, указав на одну из лодок.

И хотя мои желудок и голова еще не были готовы к испытанию качкой, я согласился, поддавшись какому-то юношескому задору, внезапно в нас проснувшемуся. С ним я мог бы отважиться на что угодно — даже искать истоки Нила, лишь бы он свернул с того пути, на который, как мне казалось, сам себя обрек.

Марко греб сильными взмахами: в конце гребка резко выдергивал весла из воды, отводил их назад параллельно воде, оставляя ровный двойной след капель. Я сидел, вцепившись в деревянный борт, и старался думать о чем-нибудь постороннем, чтобы опять не накатила тошнота, смотрел на детей, парочки и целые семьи на других лодках.

— По-твоему, мне можно сейчас повидаться с моим сыном? — спросил Марко.

— Ты имеешь в виду, познакомиться с ним? — сказал я.

— Что? — Марко сбился с ритма гребли. — Ну да, может, поговорить. Так странно, что где-то там есть часть меня, а здесь есть часть его, и при этом ни я, ни он ничего не знаем друг о друге. Абсурд какой-то, если подумать, правда?

— Да уж, — сказал я. — Если только нет веской причины ничего не хотеть знать, как было между мной и моим отцом.

— А в моем случае? — спросил Марко. — Как мне поступить? Как люди налаживают отношения?

— Понятия не имею. Может, самым простым способом. Поехать, повидаться, попробовать поговорить.

— А если он не захочет? Если он меня ненавидит, потому что я до сих пор не давал о себе знать?

— Ну, думаю, тебе стоит рискнуть, — сказал я.

Он повернулся: мы чуть не натолкнулись на другую лодку с тремя светловолосыми детьми, он затабанил веслами.

Потом мы вернулись на берег, сели за столик в тени, взяли минеральную воду и зеленый салат; мы молчали, глядя на людей, слушая обрывки разговоров.

Где-то через полчаса Марко посмотрел на часы:

— Надо что-нибудь ответить американцам, — сказал он. — Я не могу все время скрываться. Мы договаривались, что завтра встретимся.