Яков Цивьян - Специальность – хирург

Значит, можно попытаться освободить спинной мозг от сдавления и восстановить прочность позвоночника! Нет, не можно, а нужно!

Если внутренние образования спинного мозга не разрушились под влиянием длительного сдавления, то вероятно восстановление его нормальной деятельности. Значит, восстановятся движения в руках и ногах, начнут нормально работать органы малого таза, шея опять станет крепкой и выносливой и будет удерживать голову.

Ну, а если ошибаюсь я, и подтвердится диагноз моих коллег? Тогда плохо.

Значит, последний шанс. Последняя возможность окончательно узнать причину болезни Мирзоева, и если мои предположения окажутся верными, помочь ему. Этот последний шанс – операция. Операция для меня очень трудная не столько по техническим, сколько по чисто этическим причинам.

Исподволь, психологически начинаю готовить Мирзоева к предстоящей операции. Осторожно. Бережно. Не строя иллюзий. Не обещая выздоровления. Просто операция. Операция как один из этапов диагностики. Еще одно расширенное исследование для получения ткани из больного позвонка и исследования ее под микроскопом. Пусть он думает, что это так. Пусть он даже не предполагает, что это лечебная, а не диагностическая операция.

Так лучше для Мирзоева. Если я ошибусь, то психологически он легче переживет это. Ну, а если я окажусь правым, то он простит мне эту полуправду. Если он поправится, то он многим многое простит…

Остается определить день операции. А это будет зависеть от того, как скоро Мирзоев будет к ней подготовлен. Он очень ослаблен длительной, тяжелой болезнью. У него нет резервных сил, чтобы противостоять перегрузкам, которые обрушит на него операция.

Усиленное питание. Витамины. Многократные переливания крови. Вливание белков крови. Вливание глюкозы. Введение сердечных. И многое другое.

Кажущиеся бесконечными контрольные исследования…

Наконец наступает день, когда пациент физически, да и психологически готов к предстоящему вмешательству. Вмешательству, которое определит правильный диагноз болезни, поселит надежду на выздоровление или оставит больного в разряде неизлечимых пациентов. Вмешательству, которое, в конечном итоге, определит судьбу Мирзоева.

Обычный операционный день в клинике. Я в своей операционной. Кругом мои помощники. Все, как обычно. И, как обычно во время операции, я предельно напряжен. Может, даже не как обычно, а больше, чем обычно. Беспокоюсь за больного. За диагноз болезни. Или… Или… А как будет разниться судьба Мирзоева в зависимости от того, какое «или» подтвердит операция. С одним «или» – безнадежность, с другим – жизнь, здоровье.

Вот ткани пораженных позвонков. Они изменены. Эти изменения можно отнести и за счет опухоли и за счет воспаления. На глаз не определить. Миллиметр за миллиметром убираю их. Вот я дошел до задней продольной связки – границы, отделяющей от моих глаз спинной мозг. Осторожно рассекаю эту связку. Из-под нее под давлением в рану выползает густой, как вазелин, зеленоватый гной…

Вот уже шесть лет, как Мирзоев здоров. Он работает. Он совершенно здоров! Только рубец на передней поверхности шеи напоминает ему и мне о прошлом. А я при воспоминании о нем всегда думаю, какой же дорогой ценой человек может заплатить за врачебную ошибку…

И вот Галина Георгиевна. Не допускаем ли мы, врачи, ошибку. Не совершаю ли я ошибку, доверившись имеющимся симптомам. Не следует ли подвергнуть ее оперативному вмешательству, как Мирзоева. Да, но у него было много данных за воспалительный процесс: и острое начало, и бывший на шее гнойничок, и высокая температура, и ознобы. У него я ведь не мог отвергнуть вероятность воспалительного процесса. С известной долей вероятности я предполагал его. Это и дало мне право решиться на операцию. А у Галины Георгиевны ничего этого нет. Нет ни единого признака, который хотя бы весьма отдаленно напоминал воспалительный процесс.

Ведь в моей памяти гораздо больше пациентов, у которых диагноз злокачественной опухоли позвонков подтверждался в процессе операции, вопреки моему страстному желанию ошибиться.

На память приходит безысходность в судьбе пациентки из города К., ее печальная и грустная история.

К сожалению, еще слишком часто слово «безысходность» определяет судьбу больного человека…

Для участия в научной конференции я приехал в город К. Как обычно бывает в этих случаях, после официоза и торжества открытия конференции началось самое интересное: общение с друзьями, знакомыми и незнакомыми людьми. В суматохе кулуарных встреч, калейдоскопе нужных, не совсем нужных и совсем ненужных дел ко мне обратился один из местных врачей с просьбой разрешить направить в клинику молодую женщину, страдающую, по его мнению, воспалительным заболеванием позвоночника, так как все методы лечения, применявшегося им, успехом не увенчались. Доверившись знаниям и опыту своего коллеги, я дал согласие на перевод больной в клинику с тем, чтобы разобраться в ее болезни и попытаться помочь ей.