Александра Яки - Грусть улыбается искренне

— А можно, я сам наряжу ёлку? А то у меня дома три сестры. Они никогда не дают мне сделать так, как я хочу, — разобиженным, грустным голосом ребёнка-переростка обратился он.

— А отчего нет?! — Тим-Тим вдруг хитро сощурился. — Мы вообще ёлку без девчонок наряжать будем! Чисто по-нашему! Хоть раз в жизни!

Дамская троица в другом конце игровой оскорбилась.

— Ну ничего, девочки! — ободряюще сказала Тамара. — У нас с вами дела поважнее есть. Вы у меня сами как ёлочки-красавицы.

Шпала захохотал.

— И такие же колючие.

— Дурак! — протянула гнусаво Яна и, шутливо надув губки, вышла. За ней потянулись и Тамара с остальными девушками.

— Глядите, какой дождик! — Коля вынул из коробок спутанные серебристые нити. — Вешаем?

— А детские самоделки? — встрял Витька.

— Всё вешаем! — воодушевился Тимофей Тимофеевич. — Главное, никакого порядка и симметрии! Полнейший хаос! Айда!

Тамара, одетая в праздничное строгое чёрно-белое платье, торжествующе приглашала всех обитателей отделения в игровую, которую до самого вечера держали запертой для интриги. Малыши, выряженные снежинками, лисицами, волками и принцами, ринулись первыми, следом, с восторгом озираясь по сторонам, их мамочки.

Первое, что бросалось в глаза, — это высоченная, до потолка, сосна, увешанная тоннами игрушек, дождиков, бумажных цепочек-самоделок, звёздочек и шаров. Под ней, аккуратно накрытые парчовой тканью, скрывались подарки для соплячков. В противоположном конце возле двух мягких диванов стоял столик с приготовленными поварами порциями празднично-диетического ужина и большими блюдами с фруктами.

Пока, воркуя, все старались разместиться за столом, Тимофеевич включил телевизор, взорвавшийся весёлыми новогодними песнями. Бекир ухватил маленькую пухленькую девочку за руку и пустился с ней в пляс.

— Сначала поешь! — требовала его мама.

— Да пусть бесятся, — махнув рукой, разрешила Тамара Ивановна.

Витька занял место на широком кресле для себя и для Инги.

— Иди сюда, — позвал он девушку. Весь день прошёл в такой предпраздничной суете и суматохе, что ребята с самого утра толком даже не виделись. Заметив в толпе подругу, Витёк трижды пожалел об этом, потому что выглядела она сказочно. Тамара потрясающе поколдовала над её белыми волосами, завив их в крупные аккуратные кудряшки и украсив маленькой блестящей заколкой. Простое бирюзовое платье до колен, слегка расклешенное, с широким тёмным поясом, каким-то волшебным образом скрывало худобу девочки. Она походила на Дюймовочку: хрупкую, лёгкую, маленькую, но красивую, милую, с большими синими глазами и робкой, кроткой улыбкой.

Враз как-то оробевший Витька ничего не смог сказать, только восторженно пролепетал пару нечленораздельных звуков и замолчал. Инга, покраснев от одного парнишкиного взгляда, заботливо поправила его бабочку.

— Э-э-э… Папина, — объяснил Витька, указывая на атласного мотылька. — Ну, так чего стоим? Пора начинать.

Он усадил девушку к себе на колени и обхватил руками. Если вы видели когда-нибудь дорогих фарфоровых кукол в магазине, то примерно то же узнавал и Виктор в так, казалось, знакомой ему девочке, только ещё изящнее, ещё тоньше, печальнее, прекраснее.

Всё вокруг смеялось и звенело ложками. Весёлыми ритмами орал телевизор, кувыркаясь на ковре, играла и кричала ребятня.

— Мой тост за здоровье! — мама Бекира подняла бокал. — Пусть никогда не болеют дети.

Игриво звякнули бокалы и стаканчики с соком.

— За здоровье, — вторили Тим-Тим и Тамара. Колька, разомлев от вкусного ужина, начал развязно клеиться к Ольге. Яна зыркнула на них с завистью, поскольку её Шпала, вместо того чтобы флиртовать, никак не мог расстаться с вилкой.

Разгорячённая ребятня, счастливая, что их в честь праздника не отправили спать, устроила стрельбу мандариновыми косточками.

— Стоп-стоп, — вмешалась Алевтина Фёдоровна и, выйдя из-за стола, подошла к деткам. — А вы знаете, что Дед Мороз не принесёт подарков тем, кто не расскажет стишок! Кто начнёт? Кто знает стишки про Новый год и зиму?

— Я! — нестройным хором отозвались ребятки.

— Я расскажу! — Бекир всех растолкал и вышел на середину зала. Аудитория притихла в ожидании.

— громко, почти криком, делая ударения на каждом слоге, начал мальчик.

— А снегом-то и не пахнет, — расхохотались за столом.