Александра Яки - Грусть улыбается искренне

— Та забей, само прояснится, — поджав губы, с сочувствием улыбнулся Влад, и ребята на секунду призадумались.

— Пусть привыкают. По-любому мы этим закончим, — гоготнул Лёша.

— Слышь, в школе физичка рвала и метала. Помнишь, она ж всё грозилась тебя на устный опрос вызвать? — прервал Лёшик несколько сумасшедший разговор.

— Так ей и надо! Месяц рожу эту не буду видеть! — Витька от злости плюнул в сторону. — Хоть что-то радует. А что там Лика? Ноет?

— Страшное дело, — Лёшка подпёр голову. — Ты ж обещал ей дискотеку, кино, прогулки по магазинам перед Новым годом, валяния в снегу под ночным небом… А теперь что?

— Да если бы я знал, — парень опустил тяжёлую голову на колени, в лёгком отчаянии накрывшись руками.

— Ну звякни ей хотя бы, — предложил Влад.

Витька выглянул одним глазом из «домика».

— Так реветь же начнет, потом не остановишь. Она ж в трубку только реветь и умеет. Я хотел поговорить очно, тем более что уже соскучился.

— Мечтай. Она ж больниц, как самого чёрта, боится. Ты что! — Лёшка встал с пола и перебазировался на деревянные перила, присев на них, как ведьма на метлу. — Лучше позвони…

— Э, не… Слёзы, сопли — этого я слушать не буду. Хочет увидеться, объясниться, пожаловаться, пусть приходит, — Виктор поднялся, отряхивая штаны. — Нет — значит, нет. Ну вы ей скажите, что я люблю и всё такое. И, умоляю, завтра на дискотеке не бросайте её одну, потанцуйте, пепси угостите, ну вы поняли, короче. Ё-моё… Влип.

В холле на этаже что-то загромыхало. Виктор с любопытством выглянул с лестничной площадки.

— Обед везут. Мамочка мать! Дожил!

Друзья, проводив взглядом тележку с кастрюлей, от которой исходил не самый аппетитный аромат, только скривились.

— Крепись, Витёк, — с неподдельным сочувствием проговорил Влад.

Лёшка только покачал головой, всё ещё с ужасом глядя вслед кастрюле.

— Ну иди, а то тебе и половы не достанется… Мы заглянем на недельке ещё. Выздоравливай. Нос, главное, не вешай.

После трапезы столовая пустовала. Тамара выдворила малышей в коридоры, чтобы чего ненароком не сломали, не разбили, а на старших махнула рукой — где ж им ещё собираться, бедным? Санька был счастлив и крайне благодарен ей, чуть не растаяв от радости, как сливочное масло. Эмка залезла Шпале на колени, обвив ногами его поясницу.

— Ну, красавчег? — сощурившись, страстно произнесла она, и парень слился с девушкой в нежном поцелуе.

Витёк невольно сразу вспомнил огненно-рыжую красавицу Лику и то, что они вытворяли в школьных коридорах.

Как же все девчонки похожи.

— А давайте как будто меня тут вообще нет! — Димка, обиженный на отсутствие внимания к его персоне, недовольно бурча, поёрзал на стуле и закинул ногу на ногу.

— Иди ты в пень, — на миг оторвавшись от Эмкиных губ, выговорил Саня. — Видишь, я занят! — и снова взялся за дело с ещё большей охотой.

Дмитрий вздохнул, как бедный родственник, и, потянувшись, размеренно пошагал меж столами.

— Вить, а Вить…

Виктор с трудом обернулся на зов. Инга пыталась приоткрыть форточку, но ржавая щеколда не слушалась, и Витька тоже влез на подоконник для борьбы с непокорным механизмом.

— Э-э… А чем вы там заняты? — смущаясь, спросил Димка, не видя ребят из-за шторы, и подошёл ближе.

— Форточку помоги открыть, душно! — объяснил Витька, едва не запутавшись в куцем тюле.

— А ну-ка, — Дмитрий ущипнул Ингу за ногу, намекая, что ей не мешало бы слезть. — Сползай, мадам Фуфу: у кого рубашка в клетку, тот похож на табуретку.

— На психтаблетку! — совершенно неожиданно диким гоготом дал о себе знать Саня из другого конца столовой.

Витёк закатил глаза. Он только теперь обратил внимание на то, что девчонка действительно одета в мешковатую клетчатую пайту. Её-то серая кофточка была испачкана кровью. К сожалению, никто из ребят, кроме самого Витьки, об этом не знал, и смех всё усиливался. Саня, войдя в раж, выдавал одну рифму за другой. Инга на это лишь как-то криво улыбнулась и, немного покраснев, спустилась на пол. Она не поднимала глаз на мальчишек и, судя по сосредоточенному выражению лица, собиралась уйти. Видимо, отвечать на глупые дразнилки было не в её правилах.

Форточка наконец покорилась, и с внутреннего дворика Виктору в лицо дунул свежий, чуть сыроватый осенний ветерок. Громадное красное солнце тонуло за поликлиникой напротив. По столовой, отдаваясь эхом, разносился хохот. Шпала с Димкой всё ещё держались за животы, едва не катаясь по полу от клеток, табуреток, таблеток, котлеток и прочих глупостей. Витька улыбался, но почти через силу — не смешно ему было. Он отодвинул штору и на удивление тихо, как кот, спрыгнул с подоконника.