Андрей Портнов - Автово

Я сидел как пригвождённый. Сидящий позади, Рудик нервно заёрзал на стуле и лишь сильнее обычного захлопал ресницами.

— Как это? — прорезался я. — И что, ничего нельзя… А вы дайте мне пояснительную записку обратно, я всё исправлю… Мне… мне «четвёрку» нужно…

Настала очередь удивиться Бронникова. Наверное, такой наглости он ещё ни разу в жизни не слышал. А что мне было делать? Этот последний семестр шёл у меня на удивление гладко — сплошные «пятёрки» и «четвёрки», а тут вдруг… Не хотелось просто портить зачётную страницу.

— «Четвёрку?» — изо рта Бронникова вырвалось пламя. — Да о чём тут речь, когда дело идёт о самой настоящей «двойке»! Если хотите другую оценку, то извольте сделать новый проект.

Нет, такую жертву я, конечно, принести не мог, да и желания, честно говоря, не было.

Я состроил рожу, которую всегда могу состроить в критических ситуациях, глядя на которую любой бы упал на землю и стал бы просить у меня прощения, после чего дал конфетку и отвёл бы за руку домой.

С Бронниковым всё же случились некоторые осложнения. Конфету он зажал, но проговорил всё же с некоторой затяжкой:

— Знаете что, я сделаю вам поблажку и поставлю «тройку». Всё-таки, вы уезжаете, так что давайте вашу зачётку и на этом расстанемся.

Я мысленно прикинул, что это мне даёт, и стоит ли бороться дальше, но понял, что лучше оставить всё как есть. А что, действительно, на самом деле заслуживало моё корыто? Странно даже, что я так долго на что-то надеялся.

Я с печальным видом подвинул свою зачётку…

Идя пешком до «Нарвской» и глотая мокрый снег, я думал теперь только о том, как бы решить проблему с Владиком, который оставался в общаге и не ехал в Кронштадт…

Всё обошлось. Хотя случилось, конечно, то, чего я никак не ожидал. Первые слухи поползли, когда наши в декабре готовились сдавать экзамен по «войне». А сейчас, придя как раз с военной кафедры, Рудик подтвердил, что с Кронштадтом там что-то никак не стыкуется, и уже решено окончательно, что никуда наши не поедут, а практику будут проходить прямо здесь, при университете.

Разумеется, все наши как один просто тряслись от счастья при мысли о том, что ни в какие холодные казармы они не поедут. Я было немного опечалился, что рухнули некоторые мои планы, а потом подумал, что всё, может быть, это и к лучшему. Проведу, так сказать, свои последние деньки в Питере в обществе весёлой компании.

Итак, последний семестр уже, действительно, заканчивался, но не все «хвосты» ещё были подобраны. Помимо того, что все эти пингвины в инкубаторских синих костюмчиках должны были ещё предвкушать радость сдачи ГОС экзамена по «войне», у некоторых, а в том числе и у меня, сидел на шее Гармашёв со своим зачётом.

Дядечка с пухлыми губками бросил первый камень ещё в декабре, принимая зачёт в первый раз, но больше половины нас «утонула» сразу же с этим камнем. Зачёт получили лишь единицы, а ехидно улыбающийся Гарма перенёс очередную сдачу на январь. Ещё ничего определённо не зная насчёт Кронштадта, наши уже настроились на сдачу в первых числах февраля, а тут такая радость…

Короче, собрались мы все в одну кучу и в один прекрасный день потопали прямо к Гарме. Поскольку это был всего лишь зачёт (то есть оценку можно получить любую), я не шибко-то сильно подготовился и пошёл на халяву. Вот дурак! Уже давно надо было понять, что Гармашёв и халява — понятия несовместимые. Гарма ещё в начале семестра утверждал, что выпьет из нас все жизненные соки, и уйдем мы от него, отползая на четвереньках.

— Ну, — начал пытать меня Гармашёв, когда я, дождавшись своей очереди после счастливо отстрелявшейся Гали, сел перед ним. — Открывайте свою тетрадь. Так, вот это что? — он ткнул своей ручонкой в какой-то рисунок.

Я помнил, как у меня родился этот шедевр. Рисуя как-то на лекции док, который Гарма старательно выводил на доске, я почувствовал, что всё это мне порядком начинает надоедать. Лекция была на редкость скучная, не смотря на постоянные акробатические выхлесты Гармы, и мой док постепенно стал насыщаться некоторыми дополнительными подробностями. В совершенно неожиданных местах там и тут появлялись реи, все, разумеется, были сплошь с повешенными каторжниками, вокруг дока на живописно нарисованных волняшках плавали трупы с высунутыми языками, а на палубе дока, на его бортах, кранах, да и за бортом тоже в сплошной оргии смешались массы людей в довольно экстравагантных позах. Короче, получился такой весёлый хаос-док. И вот именно сейчас, тыча ручонкой в одну сексующуюся парочку, Гарма спрашивал меня, что это такое!