Андрей Портнов - Автово

— Какую часть? — Сони был неподдельно удивлён. — Как в бутылке было, так и налил.

— Что??? — тут уже неподдельно удивился я. — Да ты знаешь, что в ней больше половины было чистого спирта? Ты хоть знаешь, что у тебя сейчас получилось?

— Ох…ельная штука, Рижий, — заулыбался Сони и скрылся в своей 204-ой.

Продолжая выделывать загадочные па, я вдруг подумал, а что это Сони распивает мой спирт, а меня не зовёт. Наглость! В данный момент мне наглости тоже было не занимать, поэтому, ни минуты не медля, я решительно и без стука открыл 204-ую и зашёл внутрь. Кроме Сони там продолжали сидеть какие-то три бабы и два непальца. Одного из них звали Прокаш, который имел привычку вечно орать в коридоре по поводу и без повода. Не раз мы просыпались среди ночи от его первобытных криков.

Бабы смотрели на меня и изучали обстановку.

— О, Рижий, — закричал Сони, как будто увидел меня сегодня впервые, — заходи, заходи.

Пока он искал для меня стакан, я познакомился с бабами. Крашенную блондинку звали Наташа, рядом с ней сидела тёмно-русая Таня. Ну, так себе ничё. Зато где-то в углу с поджатыми ногами находилась третья, у которой вместо морды было что-то вроде кирпича. Как звали это уникальное явление, я не помню, хотя оно мне и представилось. Где уж Сони смог откопать такую — не знаю.

Раздобыв гранёный стакан, он плеснул туда так называемой водочки, а рядом поставил ещё один — с водопроводной сырой водой для запивки. Запивка, кстати, была одна на всех, в смысле стакан.

Сони показал бабам моё ухо и похвалился своим умением, не забыв, разумеется, об истории с кольцами. Бабы слушали его и смотрели на меня как на какого-то редчайшего, но пока ещё не вымершего динозавра, пока, наконец, не настало время пить. Мы подняли свои стаканы и… Забыв о Сонином приколе, я, ни о чём не думая, моментально выпил всё до дна и сиюжесекундно почувствовал, как мои зрачки расширились до невозможного состояния, а дышать стало совершенно невозможно. Бабы первые поняли, что к чему, и сразу ринулись запивать. Пока очередь дошла до меня, я уже было думал, что отброшу копыта прямо здесь. Мне уже плевать было — сырая это вода или нет, лишь бы чем-нибудь затушить бушевавший во мне пожар. Со всей уверенностью могу сказать, что в этой бормотухе было градусов 55–60! Не меньше! И, вообще, я до сих пор удивляюсь, как это я смог выпить потом ещё один стакан этой адской смеси. Вероятнее всего в тот момент я, вообще, ни о чём не мог думать.

А чему я удивляюсь ещё больше, так это тому, что в этот вечер меня даже не вырвало.

Итак, уже чувствуя только одну лишь музыку, доносившуюся из коридора, я, оставив остальных допивать этот чудный напиток, схватил Таню и ринулся с ней танцевать.

Через некоторое время уставший и довольный я решил передохнуть и опять зашёл в 211-ую. В принципе, после такого выпитого количества ядреной смеси мне стоило бы задуматься: а надо ли пить ещё, но закуска в виде кильки в томатном соусе казалась лучшей едой в мире, и, вообще, всё представлялось в розовом свете.

Я и все мои однокурсники уже имели счастье познакомиться со спиртом моей мамочки, все также знали его последствия. «Взаимно-бескорыстная» дружба Коммуниста и Рябушко никогда не переставала красноречиво напоминать об этом. Но непальцы… маленькие, бедненькие непальцы не могли знать об этом, поскольку предупредить их никто не успел. Эх… А, между тем, разрядка была уже близка…

Никто из бухавших в 211-ой даже не поперхнулся, когда из коридора донеслись чьи-то оглушительные крики. Казалось, вечеринка идёт своим ходом, ну, подумаешь, кто-то захотел себя попробовать в стиле «Кантри». Насторожились мы одним ухом только тогда, когда крики стали приближаться, а к ним добавились вдруг какие-то посторонние удары.

Ничего не понимая, мы в недоумении поглядывали друг на друга, как вдруг со страшным грохотом дверь распахнулась и перед нами предстал Сони с окровавленным лицом. (Любителей острых ощущений здесь ждёт небольшое разочарование — не то чтобы лицо было всё в крови, она просто неожиданно вытекала из носа и рта). Нечеловеческим взглядом Сони обвёл нашу посиделку. Его глаза в этот момент выражали такой дикий страх, что всем стало как-то не по себе. Сони вдруг что-то заорал нечленораздельное и, хлопнув дверью, исчез также стремительно, как появился.

И тут началась сплошная неразбериха. Помню, как кто-то побежал вслед за Сони, помню, как все остальные вывалили в коридор, как мы все вместе с толпой танцующих пытались всмотреться вглубь коридора, где друг за другом бегали какие-то тени, помню испуганных Таню с Наташей, которые пытались остановить свою третью подругу, рвавшуюся танцевать не смотря ни на что, помню, как мимо меня с криками пролетел Прокаш, в руке которого блеснуло что-то похожее на нож, отчего мне сразу стало нехорошо, помню звук разбитого стекла… и больше ничего не помню.