Андрей Портнов - Автово

— Так что ничего не бойся, — продолжал я, — спокойненько себе черти, слушай и расслабляйся под приятную музыку.

— Это вот под эту что ли: «Йех! Йех!» — Рудик сделал несколько энергичных модных движений и попробовал изобразить мотивчик одной рэповской вещички.

— Ну, хотя бы, — не зная, что ответить на такое отчаянное и неожиданное откровение, произнёс я.

— Тампоны в уши себе вставь, — решил вставить своё слово и Владик.

— Ну, уж нет, — заявил Рудик, — я лучше плейер послушаю. Не зря же мне его Марат продал!

— Вот и молодец, — похвалил его я, — садись чертить прямо сейчас, а я, пожалуй, поем… только, наверное, попозже, — я бросил выразительный взгляд на стол, — когда стол будет чище.

Рудик, перехватив мой взгляд, сразу про себя заулыбался, а Владик с гордым видом взял тряпку и стал яростно натирать ею стол так, как будто от этого зависела его жизнь…

Первые аккорды мы услыхали часиков эдак в девять — татары выставили свои колонки вперёд и проверяли аппаратуру. Из дверей появились рожи «школьников» и непальцев — тех, кто ещё не знал о предстоящей массовке. По коридору бегал возбуждённый Сони и ошеломлял всех своим известием. Конечно, более всего ошеломлены были «школьники», которые, мрачно смотря на Сони, чувствовали в себе дуновения расизма.

Разумеется, я не мог с полной ясностью судить о «войне», но, по словам наших, это было что-то особенное. Все говорили о «войне», как о каком-то божестве, которое нельзя было злить. Опоздание на «войну» считалось катастрофой, а уж о прогуле и говорить было нечего. Поэтому в день перед «войной» наши всегда ложились раньше обычного, чтобы на следующий день, не дай Бог, не проспать.

«Школьники», походив на «войну» раза 2–3, тоже последовали этому примеру. Вот почему сейчас их лица не выражали ничего иного, как убить эту двухметровую черножопую обезьяну.

Музыка раздавалась всё громче — татары попробовали усилитель на полную мощность, и Рудик решил, что настало время вставить себе что-нибудь в уши. Советом Владика он пренебрег, поскольку тампонов у него, к сожалению, не было. Зато был плейер, который он купил на свои чаевые у обнищавшего вдруг Мартына.

Где-то через полчаса к нам заглянул Султан и объявил, что массовка началась. Всего ему наилучшего и здоровьица, конечно, за это, но мы догадались об этом и сами. Всё-таки, орущая музыка, чужие голоса и топот целого лошадиного стада за дверью раздаются далеко не каждый день.

Я быстренько переоделся и выбежал в коридор. Там тусовались пока что только Сонины друзья, наших же было раз, два и обчёлся. Этого для меня было слишком мало. Таким, стоящим в нерешительности, меня и застыла Галя. Она тоже не решалась броситься в незнакомую толпу и, прижав меня к стенке рядом с собой, решительным голосом приказала:

— Постоим пока тут — привыкнем.

— Привыкнем к чему? — спросил я.

— К ЭТОМУ! — ответила Галя, решив много сегодня не болтать. — Постоим, привыкнем и пойдём.

— Куда?

— ТУДА!

Да, Галя была сегодня немногословна. Ну, ничего не поделаешь, придётся привыкать.

Мимо нас галопом проносились толпы Сонивских корешей, и мы с Галей, чтобы нам не отдавили конечности, вынуждены были размазаться по стенке.

Так, вдавив в себя животы, мы постепенно привыкали.

— Может быть, хватит у стенки стоять, — сказал я Гале, — а то подумают ещё, что мы снимаемся.

— Рижий, ты когда мнэ спирт принэсёшь? — послышался вдруг вынырнувший из темноты (в коридоре свет был специально погашен) голос Сони.

— Скоро, — машинально ответил я, совершенно не обдумывая его вопроса.

Но Сони, по всей видимости, ответ не интересовал, потому что он с дикими улюлюканьями умчался прочь.

Тут я заметил в пляшущей толпе Султана с Пахомом и решил, что, скорее всего, я уже «привыкнул». Но, сделав шаг вперёд, я снова был припечатан к стенке.

— Мы ещё недостаточно привыкли — безапелляционно произнесла Галя.

— Ну, ладно, постоим ещё немного, — вздохнул я и тут же, воспользуясь на время усыплённой Галиной бдительностью, рывком оторвался от стены и нырнул в массу извивающихся тел. Около Султана и Пахома дёргающими рефлексами страдали Костик (из «школьников»), Юрик, Шашин и Платон. Не прошло и минуты, как я уже чувствовал себя в своей тарелке. Вскоре к нам присоединились Наиль с Маратом и Рябушко. Все остальные наши выйти в коридор не рискнули.

Сонины друзья оказались на редкость кричащими и визжащими. Кто-то из них, по всей видимости, уже принял, поэтому то тут, то там доносились чьи-то пьяные возгласы.