Андрей Портнов - Автово

Чтобы не потеряться, мы с Рудиком чуть ли не держались за руки. До тех пор, пока мы миллиметровыми шагами (насколько позволяла толпа) доползли до эскалатора, на станцию прибыли ещё две электрички, которые отрыгнули новую порцию народа. Оставалось только догадываться, как мы здесь все помещаемся, и надолго ли всем хватит воздуха.

Наконец, эскалатор вывез нас наверх. Но ситуация от этого не изменилась. Даже если здесь наверху нас кто-нибудь и ждал, то мы бы при всём своём желании всё равно ничего и никого не увидели бы.

Помимо всё больше и больше выползающей толпы из метро, целые стада людей шли по самому Невскому проспекту (движение машин было перекрыто), и увидеть среди миллиона рож одну знакомую было просто равносильно чуду! Поэтому ни о каких Лёше и Чеченеве и речи быть не могло. Подхваченные толпой, мы поплыли широкими питерскими проспектами к набережной Невы.

Мы остановились на Дворцовой набережной, не переходя дорогу к Дворцовому мосту. Выбрав место получше, чтобы хоть что-то можно было увидеть, мы стали ждать.

Вначале должен был пройти какой-то сухопутный парад, так, по крайней мере, мы слышали. И действительно, через несколько минут на горизонте показались стада инкубаторских солдатиков одинаковых на лицо. Создавалось такое впечатление, что всех их родила одна резиновая мать-героиня — несчастная женщина.

Инкубаторские прошлёпали мимо нас, а затем всё стало тихо. Народ ждал и волновался. Вдруг по какому-то невидимому сигналу все вдруг резко вздрогнули и побежали через дорогу к Неве. Нам удалось занять место на углу набережной и Дворцового моста почти у самого бордюра.

Погода стояла припаршивевшая. Становилось всё холодней, но я решил увидеть парад во что бы то ни стало!

Подошло время начала празднества, но на Неве всё также было тихо и спокойно. Все уже успели окончательно продрогнуть, как где-то через полчаса вдалеке появились первые участники. И началось!

Откуда-то налетели самолёты, вертолёты, по Неве поплыли десятки кораблей, и всё это жутко грохотало, орало и кричало! Орали, правда, и зрители, мы то есть, большей частью от холода! Стоять на месте было просто невыносимо, поэтому все как один топотали ногами, раскачивались из стороны в сторону, и если бы не зрелище, устроенное на Неве, все бы уже давно трусцой и мелкой рысью разбежались по домам.

Но не все были такими железными. Стоящие впереди нас долгое время служили главной мишенью для внезапно-начавшегося дождя. Дождь сильно косил и бил только в морды впередистоящим. Остальные же отлично за ними прятались. О зонтах здесь никто и не думал — стоило кому-нибудь открыть зонт, как сразу же на него обрушивался поток пинков и ругательств со словами: «Закрой, быдла, зонт! За тобой ни хрена не видно!» Так вот, эти самые впередистоящие где-то через полчаса не выдержали и с дикими криками покинули своё место. Впереди нас с Рудиком образовалась приличная дыра, куда нас вежливо приглашали стоящие вокруг. Мол, пожалуйста, проходите вперёд, место свободно. Сами же предпочитали остаться в стороне.

— Нет уж, спасибо, нам и тут неплохо, — отвечали мы, но через какое-то время всё же решились и подошли к бордюру.

И я даже умудрился раскрыть зонт, держа его ствол абсолютно горизонтально, положа его на бордюр и прячась за ним от дождя в полусогнутом состоянии.

Страсти разгорались. Вертолёт спустил на воду какую-то штуковину, которая через некоторое время взорвалась, обдав всех ужасающей порцией брызг. Сразу показалось, что в воздухе сейчас никак не выше 0 градусов. Что же тогда говорить о температуре воды в Неве, когда туда беспощадно с самолёта столкнули несколько парашютистов.

Толпу оглушил истошный женский крик.

— Спасите его, быстрее, спасите! — орала какая-то баба, указывающая на парашютиста, барахтающегося в Неве. — Спасите! Он сейчас замёрзнет и утонет! Спасите!

Смотря на бедного парашютиста, становилось ещё холодней, и казалось, что вот-вот пойдёт снег (это 8 мая-то!). К счастью ничего подобного не произошло.

До конца представления остались самые стойкие, и мы были в их числе.

— Потом будет, что вспомнить! — утешали мы с Рудиком друг друга, стараясь не обращать внимания на окостеневшие конечности.

С дикой завистью смотрел я на людей в зимних тулупах и только сильнее подёргивал свой джинсовый пиджачок.

Рудик посмотрел на часы — парад длился около трёх часов. Три часа неподвижного стояния у холодной реки под пронизывающим ветром и моросящим дождём!!!