Энн Тайлер - Обед в ресторане «Тоска по дому»

На следующее утро Эзра зашел в больничную контору, расплатился за место миссис Скарлатти. Потом он случайно встретил в коридоре ее лечащего врача и коротко поговорил с ним.

— Это просто замечательно, что миссис Скарлатти выписывается, — сказал Эзра, — честно говоря, я просто не ожидал.

— Да, — сказал врач. — Действительно.

— Признаться, я потерял всякую надежду…

— Конечно, конечно, — сказал врач и так внезапно протянул руку для прощания, что Эзра не сразу сообразил, что от него хотят.

Врач тут же ушел, хотя Эзра ожидал, что тот сообщит ему гораздо больше.

Миссис Скарлатти отправили домой в карете «Скорой помощи». Эзра ехал следом на своей машине и время от времени видел сквозь матовое стекло силуэт миссис Скарлатти. Она лежала на носилках, а рядом стояли еще одни, на которых лежал мужчина с загипсованными до самых бедер ногами. Его жена примостилась тут же и, видимо, болтала без умолку. Эзра заметил, как перья на ее шляпке колышутся в такт словам.

Сначала машина остановилась у дома миссис Скарлатти. Санитары выкатили из кареты носилки, а Эзра стоял как неприкаянный и чувствовал себя лишним.

— Ах, какой воздух, — вздохнула миссис Скарлатти, — весенний чистый воздух!

На самом деле воздух был ужасный — зимний, сырой, прокопченный.

— Я никогда не говорила тебе, Эзра, — сказала она, когда санитары вкатили носилки в парадное, — ведь я уже не надеялась увидеть этот дом, мою маленькую квартирку, мой ресторан.

Тут она неожиданно подняла руку ладонью вверх — знакомый властный жест, обращенный на этот раз к санитарам, которые собирались провезти носилки через дверь справа и потом занести их наверх.

— Послушайте, милейший, — сказала она одному из них, — не могли бы вы открыть левую дверь, я хочу заглянуть туда.

Все произошло так быстро, что Эзра не успел возразить. С озабоченным видом санитар распахнул дверь в ресторан. Потом вернулся и стал осматривать лестницу — наверху был поворот, внушавший ему опасения. Миссис Скарлатти с трудом повернула голову и заглянула в открытую дверь.

На мгновение, на долю секунды, у Эзры мелькнула надежда, что она, быть может, все это одобрит. Но, проследив за ее взглядом, он понял, что это невозможно. Ресторан был похож на склад, сарай, гимнастический зал — там царил полнейший хаос. В углу под голыми окнами — сваленные в кучу столы, перевернутые стулья. На свежеотлакированном полу, припорошенном все-таки белой пылью, мостки из горбылей, на месте отсутствующей кухонной стены зловеще, как беззубая улыбка, зияла дыра. Лишь два оштукатуренных широких столба отделяли зал от кухни, где все было на виду — мойки, мусорные баки, почерневшая плита, закопченные кастрюли, большой настенный календарь с фотографией девицы в прозрачном черном пеньюаре. На подоконнике — два цветочных горшка с засохшими растениями, металлическая щетка для чистки посуды и ручной ингалятор Тодда Даккета.

— Боже! — воскликнула миссис Скарлатти. Она посмотрела снизу вверх прямо ему в глаза. Лицо ее казалось совершенно беззащитным. — Хоть бы дождался, когда я умру.

— Нет! — крикнул Эзра. — Вы не поняли! Это совсем не то, что вы думаете. Я просто… как бы вам объяснить, я сам не знаю, что на меня нашло.

Но она все тем же знакомым жестом подняла руку и уплыла вверх по лестнице в свою квартиру. Даже лежа на носилках, она излучала энергию и силу.

Миссис Скарлатти не запретила ему посещать ее, отнюдь. Каждое утро он приходил к ней; дверь ему отворяла дневная сиделка. Он пристраивался в спальне на краешке легкого стула и докладывал о полученных счетах, о санитарной инспекции, о доставке белья из прачечной. Миссис Скарлатти была неизменно вежлива, кивала, когда требовалось, но не произносила почти ни слова. А вскоре закрывала глаза в знак того, что визит окончен. Тогда Эзра уходил, нередко случайно задевая кровать или опрокидывая стул. Он и раньше был неуклюжим, а теперь и подавно. Ему постоянно мешали руки, слишком длинные и большие. Если бы только можно было их куда-нибудь деть! Ему очень хотелось приготовить ей обед — питательные блюда, вкусные и ароматные, — сложный обед, на которой ушел бы целый день: мелко-мелко нарубить что-то, провернуть, сбить в миксере. Поистине кухня была его стихией; так иной человек — на суше калека калекой — в воде становится легким и изящным. Но миссис Скарлатти по-прежнему ничего не ела. Что же он мог для нее сделать?

Порой Эзре хотелось схватить ее за плечи и крикнуть: «Послушайте!» Но лицо ее было таким замкнутым, что он не решался. Она словно давала понять, что лучше оставить все как есть. И он сдерживал себя.