Наталья Абрамцева: Рассказы и сказки для взрослых

— Все? — спросила она мягко.

Виталий Григорьевич рассказал еще о том, что из живого уголка сбежал еж. О том, что в учительской слишком тесно и что дома в ванной полгода течет горячий кран, а дверь входная открывается только плечом и так далее, и тому подобное.

— Все? — опять спокойно, но, может быть, чуть насмешливо, потому что глаза опустила, спросила Долли. — Все?

«Нет, подумаешь, какая умная, выше человеческих дел», — удивился про себя Виталий Григорьевич, глядя на свою лопоухую собеседницу.

— А что, мало, по-твоему? Я же не железный!

— А кто железный? Моя Эвелина? Вы думаете ей легче? И у нее — сегодня то, завтра это… — Положив голову на колени завуча, спаниелька грустно, даже обреченно, продолжала: — правда, открытых уроков, троек «на волоске» у нее нет. — И как бы испугавшись, что из-за этого хозяйка может не понравиться новому знакомому, поспешно добавила: — но вы не думайте… Она хорошая, ласковая! Только… Ну… Как бы сказать?.. Трудно ей… Характер…

— Капризная? — завучу было уже интересно. Долли отрицательно покачала головой. Запрыгали уши.

— Легкомысленная?

Отрицательно машет ушами черная спаниелька.

— Ну, не знаю, может быть, взбалмошная, резкая?

— Резкая, взбалмошная… — задумчиво повторила Долли. Это из-за того, что назло весь фарфор с драконами перебила?.. Нет, дело не в этом.

Долли опустила голову, почти уткнулась черным носом в холодный снег.

— Нет, — повторила она задумчиво. — Эвелина… Она… Она… — Никак не подберет нужного слова. Наконец нашла, обрадовалась!

— Она… — не железная!

— Постой, постой, — немного возмутился Виталий Григорьевич. Ведь начали с того, что я—не железный.

— Не-е-е-т, — Долли хитро взглянула карими глазами, как бы разоблачая завуча. — Нет, вы нормальный железный человек. Радовались бы!

Недоуменный взгляд Виталия Григорьевича.

— А чему вы удивляетесь? Вам пора бы знать, что люди бывают железные или… или — как моя Эвелина: у них не пропадают сапожки, двери открываются взглядом, нет у них классов, чтобы руководить ими… — тихо и спокойно произнесла Долли.

— Хорошо — вздохнул завуч.

— Хорошо, — повторила Долли, вслушиваясь в слово. — Разбитый фарфор — хорошо?.. То, что назло — хорошо?.. Черная маленькая лопоушка, кажется, издевалась.

— Ну! Кому что! Фарфор, видишь ли, грохнула! Позволить себе разбить японский фарфор! — последние слова Виталий Григорьевич произнес с некоторой завистью. — Глупо. Смешно просто!

— Вы думаете Эвелина потом не плакала?

— …?

— Нет, не из-за фарфора…

— Так что же тогда? — осторожно, боясь спугнуть откровенность, спросил Виталий Григорьевич.

Долли посмотрела на него внимательно.

— Я же сказала: Эвелина — не железная.

— Но зачем ей быть железной? — насмешливо спросил завуч. Долли, ты ребенок.

Долли даже обиделась.

— У него дверь, видишь ли, заклинивает! Я — ребенок, видишь ли! А моя Эвелина — плачет! И не из-за разбитого фарфора, совсем нет!.. Просто…

— Знаю. Давным-давно выяснено: «Нет в мире совершенства». Без нас с тобой ясно.

— А раз давно выяснено, раз так уж ясно, — почему вы такой зеленый? И на себя не похожи? Долли говорила мягко, как с расстроенным ребенком. А Виталий Григорьевич распалялся.

— Зеленый? А куда я дену «окна» математика?

— Ну, а как же раньше, — спокойный голос спаниельки.

— Раньше! А как уговорить англичанку взять классное руководство?

— Так же, как биолога в прошлом году.

— Ну, а сапожок финский, где я возьму? — взвился завуч.

Долли ответила так же невозмутимо:

— А помните, три года назад пропали ваши золотые часы, а потом их нашли на руке скелета в биологическом кабинете.

— Да, да, все так и было, — успокаиваясь, сказал Виталий Григорьевич. Успокаиваясь? Нет, нет, настораживаясь: откуда Долли знала о таких подробностях?

— И дальше так будет, — продолжала Долли. — И сегодня.

— Сегодня?

Виталий Григорьевич нехотя вспомнил, что есть «сегодня». И понял, с чего начался этот странный разговор, а главное — с КЕМ. И снова что-то качнулось в голове завуча. Долли, видимо, заметила это и, чтобы не слишком пугать человека, весело мотнула ушами и распорядилась:

— Ну, ладно, в школу, побыстрее! Там все отлично, поверьте. — И убежала. На ходу черная спаниелька оглянулась: — Еще увидимся!

Виталий Григорьевич поплелся в школу. «Побыстрее» — он не мог. Ноги — ватные, в голове что-то звякает. О чем он думал? Он не думал — это было бы лишним.