Валерия Перуанская - Зимние каникулы

– Ну и что?

– Советует в медицинский поступать.

– Час от часу не легче!

Майя молча уставилась в боковое стекло.

Вика убирала со стола посуду. Губы сжаты, взгляд вниз. Как после поминок получается.

Кончился наконец этот обед. Половина еды осталась на тарелках.

Не поднимая глаз, Вика сказала:

– Допустим, что он дал тебе свой телефон, – она продолжила разговор, минут пять как оборвавшийся подобно тонкой нити, которую зачем-то натянули. – И считает, что тебе надо стать медиком. И ты вознеслась в мечтах...

– Никуда я не вознеслась! – с отчаяньем воскликнула Майя.

И зудят, и зудят...

– ...Но вот не могу я взять в толк, с чего ему-то светлая эта идея взбрела в голову?

– Какая тебе разница? – огрызнулась Майя. – Решила я что-нибудь, что ли?

– Хорошо, когда в семье свой доктор есть, – высказала мнение бабушка.

– Разумеется! Не надо каждый раз вызывать из поликлиники измерять давление! – не удержалась от колкости мать, хотя в отношении бабушки себе их не позволяла.

Бабушка не обиделась:

– А как же? Вообще по разным пустякам в «неотложку» звонить?

У Майи растянулся в улыбке рот.

– Очень смешно, – сухо бросила мать.

Майя же просто-напросто вспомнила, как Серафима Ивановна однажды – какой-то обычный спор-разговор затеяли – объявила: «В каждой семье должен быть один доктор и один торговый работник. Тогда можно считать, что не пропадешь».

Майя опять увидела свою двенадцатую палату – в тот момент, когда навсегда ее покидала. Алевтину Васильевну в бигуди – не похожа на себя обычную, спокойную и ровную; чем-то растревожена, как ни скрывает. Никогда не узнаешь до конца человека, хоть пуд соли с ним съешь. Столько в нем спрятанного. Если даже с виду открыт на все четыре стороны... Тамару Георгиевну Майя на прощание поцеловала, а она дотронулась пальцами до ее волос, ласково потеребила, и это означало: спасибо за твои заботы и постарайся быть счастливой. А мое дело пропащее, сама видишь. Майя не удержалась от назидания: «Самое главное – не падать духом. Вы еще молодая! Одолеете эту болезнь!» До чего Майе самой хотелось в эти слова верить. Неужели врачи во всем мире не могут ничего придумать?!

Варвара Фоминична полулежала на подушках, скромно сияла: сын приехал! Забыла, отогнала от себя страхи и тревоги, оставила их на потом. Лучше поглядите, какой у меня сын! Ничего не боюсь, когда он рядом!..

Сын-морячок, по-мальчишески вихрастый, ростом хоть и повыше отца с матерью, но голову им не приходится задирать на него поглядеть. В темно-сером костюме, под пиджаком толстый свитер. Этот свитер да обветренная, накрепко прокаленная солнцем кожа на лице только и роднят его с образами мореходов, которые сложились у Майи по кинофильмам и книгам. Никакой фуражки с крабом, ни трубки в зубах. У строителей, кстати, у отца вон, такие же обветренные лица. Обыкновенный парень. Но угадывается в нем мужская основательность. Истинность. Неважно, что перекинулись всего несколькими словами, Майя безошибочно могла сказать: слабого в обиду не даст и товарища не подведет. «А если это судьба мимо проскочила?» – взгрустнула, отчетливо сейчас его себе представив, Майя. Отец уловил перемену в ее настроении:

– Не горюй. Сгоряча не будем решать. Тебе самой медицина нравится?

– Откуда я знаю? – Майя не сразу очнулась. – Пойду помогу Вике.

Ушла на кухню, где сестра мыла посуду.

– Давай буду вытирать.

Вика ожесточенно терла губкой тарелки, ополаскивала их под горячей струей воды. На Майю не оглянулась.

– Чего ты, Вик!.. Что вы с мамой, честное слово!.. Вика домыла последнюю тарелку, сняла с крючка полотенце вытереть руки.

– А Юрий почему не пришел? – вспомнила Майя.

– Не смог. – Настораживающе однозначный ответ. Подозрительно раздраженная в нем нотка.

– Поссорились, что ли?

– Ты же знаешь, с ним поссориться невозможно. Майя знала. Редкая выдержка и болезненная реакция на повышенные голоса.

Вика увидела пятнышко на своей юбке, кончиком полотенца стала тереть.

– Что ты на меня таращишься? – Не смотрит, а видит. – Ничего не случилось. Вчера вечером заходил, обеспечил нас с Сашей продуктами минимум на неделю. Целый баул приволок.

– И ушел ночевать домой? – со значением продолжила Майя.

Не могла бы она представить, например, их отца, чтобы он приходил, приносил, а потом уходил ночевать куда-нибудь в другое место. К бабушке, скажем. Не всегда вместе жили. Диссертаций отец не писал, но если бы и писал. Странный этот Юрий.