Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

- Вы что, идиот!!! Вы идиот, или! вы!! Где!!!?

Леня смотрел на адмирала с благожелательной и безмятежной улыбкой, как взрослый смотрит на капризного ребенка.

Он потом вспоминал: Так мне интересно было смотреть, как адмирал скачет вокруг, что я только боялся, как бы не засмеяться. А главное, мне казалось, что и себя, и адмирала я вижу вообще со стороны. От этого еще смешней было.

Правда, я горжусь тем, что начало приступа у адмирала началось от общения с доктором. Нахальный старший лейтенант медицинской службы не захотел дипломатично признать, что познания адмирала в медицине очень глубоки, как в том его убеждала свита штабных офицеров. Адмирал относился к той породе начальников, которые искренне верили уверениям подчиненных в том, что товарищ начальник все знают, все умеют и везде-то были. Помните анекдот про Никиту Сергеевича Хрущева, когда он, попав со свитой в темное место, недовольно восклицает:

- Темно, как у негра в ж…пе!,

А один из его льстецов тут же прогибается и елейно говорит:

- Все-то вы, Никита Сергеевич знаете, везде-то вы побывали!

Так вот и доктор, по молодости, конечно, вместо того чтобы прогнуться, взял да и, как дважды два, доказал, что адмирал в медицине - полный дурак, и что в лазарете на сломанную ногу накладывается гипсовая повязка, а не шина Дитерихса, как он настаивал, которую накладывает медицински неграмотный санитар на поле боя. В этот момент за моей спиной стояли десять боевых санитарок - все наши корабельные женщины, и поэтому на их глазах я не мог позволить какому-то береговому начальнику- невеже быть умнее меня.

Среди будней, наполненных каждодневными усилиями флотского начальства по формированию у офицеров неистребимой любви к морю, случались иногда и веселые времена. Особенно удачными считались дни, когда кому-нибудь удавалось испортить настроение береговым начальникам.

Долго потешался весь Кронштадт над тем, как комендоры (артиллеристы) учебного корабля «Гангут» заставили поседеть целого адмирала. Этот пароход стоял борт к борту с нашим «Полюсом». Одним ясным осенним утром мы сидели за поздним завтраком в кают-компании и травили за жизнь, вместо того чтобы уже давно расползтись по своим заведованиям и приступить к проворачиванию механизмов - есть такая команда в корабельном расписании. По ней обычно кто-нибудь глубокомысленно замечал, что хорошо замполиту по этой команде: сначала язык вынул, потом убрал, и проворачивание рабочего механизма закончил. Старпом, который, кстати, должен был разогнать нас по нашим постам и заведованиям, сидел здесь же и рвения служебного никак не проявлял. Словом, полная идиллия. И как водится - неизбежные байки о флотском прошлом в назидание лейтенантам…

Изредка, правда, старпом вспоминал о своих руководящих обязанностях и пытался обозначить раздачу ценных указаний:

- Слушай, помуха, скажи боцману, чтобы он концы на швартовой обтянул получше, а то мастер вчера ругался! Ж….пу ведь водит!

- Скажу, Саныч, - преданно глядя на старпома и даже не делая хотя бы условного движения в сторону швартовой палубы, отвечает помощник командира, на всех флотах страны называемый помуха.

Он мудро рассудил про себя, что на то он и мастер (командир), чтобы ругаться по разным поводам, а швартовые концы (канаты) на корме, именно ее старпом назвал таким ласковым словом ж…па, вполне прилично натянуты, и, вообще, куда он, этот пароход уплывет? Только если на дно?

- Да, механик, а ты КИПы собрал у всех БЧ? - теперь уже старпом обращается к старшему механику Вите Волкову, которого назвать по-корабельному дед язык не поворачивается - Вите всего двадцать шесть лет.

- Обижаете, Сан Саныч! - с искренней обидой отвечает механик, думая про себя, что действительно, надо не забыть сегодня же собрать у командиров боевых частей (БЧ) контрольно-измерительные приборы (КИП) и сдать в мерительную лабораторию, а то старпом, точно, шею намылит, поскольку КИПы надо было сдать еще дней десять назад.

Убедившись во всеобщей готовности к службе, начальство расслабляется, и, снова приготовившись слушать очередную байку, даже изволит пошутить:

- И шприцы у доктора забери, пусть на них деления проверят, а то уколет еще нас неправильной дозой. Помрем ведь, а один-то он сразу пароход потопит. Ему же плевать на казенное имущество. Он только за свои таблетки отвечает.

Все изображают подобострастный смешок на начальственную шутку, только доктор, опять же по-молодости, откликается: