Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

- Что вы ищете, доктор! - прорычал командир, на миг отвлекаясь от прохода узкости.

- Телеграф, товарищ командир, - ответил я и чистым преданным взглядом посмотрел в суровые глаза начальства, хотя прекрасно знал, где стоит и как выглядит машинный телеграф. Просто на его принцип я решил выставить свой.

Командир так обомлел от вида морского офицера, никогда не видевшего телеграфа, что даже утратил дар речи и перестал совсем следить за происходящим за бортом, создав тем самым аварийную ситуацию. Только чудом неуправляемый пароход прошел ворота гавани, не наскочив на гранит мола. Когда все спохватились, на мостике началась суета и о докторе сразу забыли. Я тихо ретировался с моста, испытывая шестое чувство советского человека - чувство глубокого и полного удовлетворения. Больше меня мастер не пытался привлечь к несению вахт. И только когда мы пришли в Грецию, он пригласил меня к себе в каюту, предложил чаю и, немного помолчав, устало сказал:

- Я понимаю, док, что не могу вам приказывать стоять вахту у трапа, но я прошу вас помочь, потому что офицеров не хватает; мы, как вы знаете, пошли в ремонт уменьшенным составом и если вы тоже будете с ними стоять вахты, то у них появится немного больше времени для отдыха.

В тот момент мое уважение к нему сразу возросло. В его словах прозвучала неподдельная забота командира о подчиненных. Конечно же, я не раздумывая ответил согласием. Ведь это был особый случай.

Я часто в дальнейшем буду упоминать заведение, которое сделало из обычного школьника военно-морского доктора. И не только доктора. Я считаю, что Военно- медицинская академия сделала из меня то, что я есть сейчас, со всеми моими достоинствами и недостатками.

Академия, как и наша экспедиция, была блатным заведением, поступление в нее тоже зависело от пресловутых семейных связей. Принципиальным отличием Военно- медицинской академии от гражданского медицинского ВУЗа было даже не ношение военной формы и нахождение заведения в системе Министерства обороны. Нет. Главным был подход к учебному процессу. Ни малейшего намека на студенческую свободу от сессии до сессии здесь не было. Как только юноша-школьник одевал форму слушателя Академии, ему сразу разъяснялось:

-- Здесь всю жизнь проработали Боткин, Сеченов, Павлов, Пирогов, Бехтерев и множество других столпов российской медицинской науки.

-- Все они подчинялись военной дисциплине.

-- Обучение только принудительное, в соответствии с требованиями воинской дисциплины. И чтоб никаких иллюзий.

В годы нашего детства был лозунг у комсомола, которым декларировалось отношение коллектива к отстающим в учебе: Не можешь - научим, не хочешь - заставим! Армия подходила более радикально к этому вопросу, и в условиях военного учебного заведения лозунг обычно звучал так: Не можешь - заставим, не хочешь - научим!. Он более точно соответствовал подходу командования ведущего медицинского учреждения СССР к обучению будущих докторов. Система обучения была основана на лишении ряда иллюзий.

Иллюзия первая: есть известная поговорка: Студенту весело от сессии до сессии, а сессия бывает всего два раза в год! В Академии этот номер не проходил. Для начала слушатель лишался иллюзии, что можно не учить уроки каждый день. Дело в том, что размер учебной группы колебался от 5 до 8 человек. За четыре, а то и шесть часов практических занятий преподаватель мог, не спеша разобрав новый материал, также не спеша опросить каждого слушателя и выяснить всю глубину его знания, а чаще незнания. Об этом на каждом занятии делалась отметка в учебном журнале группы. Затем сведения из журнала ежедневно поступали начальнику курса, подобно сводкам с фронтов, и он принимал по ним различные решения - от неувольнения домой на выходные до нарядов на службу вне очереди.

Особо стойких лишали каникулярного отпуска с назначением на ремонтные работы на период каникул. Система сбоев не давала. Уже к окончанию первого курса исчезали самоубийцы, которые пытались хотя бы раз не выучить домашнее задание или прогулять занятие. При такой системе обучения сессии начинали казаться отдыхом, потому что в день сдачи экзамена учиться не заставляли.

Иллюзия вторая: при описанном подходе к системе обучения могла возникнуть иллюзия, что слушателю создавали все условия - только учись. Это не так. Возможность погрузиться в изучение медицины была наградой. Тебе все время мешали. То ставили в наряд, и ты целые сутки мыл полы в казарме, то раз в месяц посылали на кухню мыть зал в столовой, чистить котлы и отмывать жир с тарелок. А уж про непрерывные спортивные мероприятия с обязательной явкой я и говорить не хочу. В то же время от отбоя до подъема заставляли спать, чтобы твой молодой организм набрался сил для нового сумасшедшего дня, как того требовали гуманные специалисты с кафедры военной гигиены. И при этом еще с тебя требовали глубоких медицинских знаний. Тогда мы все, по молодости, возмущались таким с нами обращением, с такими талантливыми детьми из потомственных интеллигентских семей. Это я сейчас понимаю и испытываю благодарность к тем, кто создал и разработал эту систему воспитания. Чтобы уйти от кошмара повседневности, мы жадно набрасывались на знания, и качество усвоения материала возрастало во много раз. Мы хватались за медицину, как за спасательный круг. Результатом был гигантский рост успеваемости. Работала система! Медицинская эрудиция слушателей академии была притчей во языцех среди студентов медицинских ВУЗов нашего города. Знали бы они, чего она стоила.