Жиль Куртманш - Воскресный день у бассейна в Кигали

Виктор не только раздобыл кассету со свадебным маршем, он где-то отыскал два очень красивых золотых кольца, которыми и обменялись новобрачные. Также по его просьбе в отель доставили столько пива, чтобы несколько сотен человек почувствовали себя как на настоящем празднике. Отец Луи окрестил дочь Сиприена, имя ей дали Мари-Анж Эмерита, после чего он убрал свой складной алтарь и ушел, не сказав никому, что через несколько часов его вместе со всеми служащими посольства Франции [49] Служащими французами, разумеется. Как и в большинстве западных посольств, большую часть местных служащих составляли тутси. Все те, кто работал на французов и укрылся в помещениях посольства, были брошены и зверски убиты в самом здании через несколько часов после эвакуации дипломатов и их семей. Примеч. авт. эвакуируют в Банги. Мадам Агата подарила ребенку игрушечную обезьянку, а Жантий отрез шелка цветов «Сабены», эти подарки она купила у сварливой бельгийки, державшей сувенирный магазин в холле отеля. Месье Жорж накрыл стол под фикусом - там, где до этого стоял алтарь отца Луи. Закуска из спаржи, поджаренная курятина с искусно приготовленной фасолью в масле, отменный салат, бри, который того и гляди расплывется. Новобрачные разделили эту роскошную трапезу с Виктором и Элизой, которая пришла попрощаться. Она уезжала вместе с французами. Прекрасный воскресный день у бассейна в Кигали, думал Валькур, смакуя местный «Кот-дю-Рон», словно какое-нибудь изысканное вино. Немного хмельные, больше от усталости и избытка эмоций, чем от вина, они с Жантий поднялись в свой номер. С балкона на четвертом этаже они молча смотрели, как несколько служащих по цепочке передавали кастрюли с водой. Отель начал пить воду из бассейна. По Си-Эн-Эн в сводке международных новостей вскользь упомянули об эскалации межэтнических противоречий в Руанде, заверив при этом, что все выходцы из зарубежных стран в безопасности. Даже по вездесущему Би-Би-Си рассказали не многим больше. По международному радио Франции говорили об участившихся столкновениях, древней межплеменной вражде, задавались вопросом, смогут ли когда-нибудь африканцы избавиться от демонов, которые толкают их на всяческие зверства.

Жантий открыла Элюара и прочла:

Она так и читала - медленно, твердым и вместе с тем взволнованным голосом, потому что стихи слово в слово отражали окружающую действительность. Ночь опустилась так стремительно, буквально за несколько секунд, словно Бог накрыл котелок крышкой. Откуда-то издалека порой доносились пронзительные крики, как будто все люди земли набросились и потрошили одно-единственное животное. Завтра снова придется столкнуться с болью и абсурдом. Валькур закрыл балконную дверь и задернул шторы. Эмерита заснула под волнующую мелодию, которую напевала Жантий. Они разделись, решив отметить первую брачную ночь так, словно весь мир радовался их счастью.

Жантий и Валькур долго и нежно любили друг друга, без шумных и жарких объятий, как два потока, которые встречаются и, сливаясь, утрачивают постепенно изначальный свой цвет. Они больше не принадлежали ни времени, ни Стране тысячи холмов. В течение нескольких часов они существовали вне этого мира. И сон, в который они погрузились под размеренное дыхание дочери, был не более чем очередным счастливым пристанищем.

Их разбудил Жорж, помощник директора, он принес большой кофейник и так широко улыбался, что они смутились.

– Готовьтесь к свадебному путешествию. Я все устроил. Вы уезжаете через два часа в Найроби с английским экипажем. Вернетесь, когда пройдут дурные времена, Вам здесь больше делать нечего. Стране не нужны беженцы, чтобы убить безумцев, ей нужны солдаты.

– А наши друзья? - возразил Валькур.

– Здесь вы ничем не можете им помочь.

Уехать не значило предать друзей и свою страну. Они еще вернутся. Они не успели собрать вещи пришел Виктор, чтобы предупредить их, что солдаты ООН ждут и что выезд из отеля через пятнадцать минут. Валькур взял свой компьютер, плеер и несколько кассет, Жантий - обезьянку, свадебное платье и Элюара. Они сели в грузовик МООНППР [51] Миссия ООН по помощи Руанде. , в который уже набилось с десяток испуганных белых с чемоданами. Четыре солдата-сенегальца с оружием в руках охраняли их. Впереди ехала бронированная машина. Спускаясь по проспекту Революции, они увидели несколько десятков трупов, сваленных перед французским культурным центром. Они свернули направо на бульвар Организации африканского единства. Не выдержав зрелища, Жантий отвернулась. Валькур ничего не сказал ей о разноцветной ленте трупов, тянувшейся вдоль улиц Кигали. Она опустила голову и попросила девочку сесть на пол у нее в ногах. На больших перекрестках эта лента превращалась в огромную груду тел, напоминающую свалку старого тряпья. Сразу после Гикондо, в пяти минутах езды от аэропорта, маленькая колонна остановилась перед блокпостом, который охраняли десять военных руандийцев, окруживших грузовик. Они заставили пассажиров выйти для проверки документов. Солдат интересовала только Жантий, единственная руандийка среди пассажиров. Она назвалась женой Валькура. Ее окружили пятеро солдат, передавая документы из рук в руки. И чем больше она протестовала, тем громче они смеялись, Поддельные документы. Ее лицо, ее ноги говорили о том, что она тутси. Ненастоящий брак. Ни у кого не было бумаг о регистрации брака. Эмерита у нее на руках заливалась слезами. Да, это их дочь, но приемная дочь. Солдаты рассмеялись еще громче. Сержант-сенегалец, отвечавший за эскорт, попробовал вмешаться. В ответ последовала пулеметная очередь. Валькур бросился к Жантий. Его уложили прикладом.