Борис Юлегин - Нить Ариадны… Каникулы во Франции

Почти отовсюду в Париже видна прославленная базилика Сакре-Кер, построенная на Монмартре всего-то сто тридцать лет назад. В одном сооружении объединены элементы Возрождения и романского стиля, византийского и мавританского искусства. Но это нисколько не умаляет ее великолепия.

Вечером, собор будто зависает над городом в лучах сотен умело направленных лучей прожекторов подсветки. Но до Сакре-Кер мы добрались только через несколько дней.

Утренний Монмартр — совсем другой город. Куда-то исчезли все секс-шопы, зато у подножия холма появилось множество маленьких кафешек и магазинчиков. Здесь выгоднее всего купить сувениры для себя и друзей, оставшихся на родине. Открыточки, брелочки, кепочки, шарфики — все не дороже, чем у нас.

От стен базилики открывается бесподобный вид на Париж. Но хорошую фотографию сделать трудно, потому что снимать приходится прямо против солнца, на юго-восток. Именно там и Эйфелева башня, и Гран-Опера, и Нотр Дам. Все — там, где солнце, за спиной только Сакре-Кер и переулочки Монмартра.

Каких-то сто шагов и мы на площади Тертр. На этой старой сельской площади работали и работают последователи Ван Гога, Ренуара, Пикассо. Их сегодня немного, человек тридцать. Но и потенциальных покупателей не больше. Все-таки зима, не сезон. Ба! Леночка обнаружила художника, у которого восемь лет назад купила точно такую же картину, как и ту, что он хочет продать сегодня. Тот же вид, тот же мост, те же цвета. Цена, правда, изменилась. Тогда картина стоила двадцать долларов, сегодня — восемьдесят евро.

Художник развел руками — теперь краски дороже, чем тогда — картина. Вместе посокрушались, вспоминая доинфляционные времена. Но ничего не купили — дорого все же.

По Монмартру можно ходить и ходить. Кажется, повторяешь свой путь, пройденный здесь же несколько минут назад. Но нет, каждый раз оказываешься в новом месте. Вот и еще одна, почти действующая мельница, стоит прямо на перекрестке. Вот остатки стен монастыря. А вот — действующая церковь Святого Петра. Освятили ее, оказывается, в 1147 году. Как раз в год первого упоминания о Москве.

И о Твери. Впрочем, этот спор между Москвой и Тверью, — кто раньше был упомянут, — еще не завершен.

Монмартр притягивает своей доступностью, доброжелательностью и искренностью еще больше, чем любой другой район города. Здесь каждый, кто сюда пришел, кто не поленился забраться на этот крутой холм, — свой. Это чувствуешь, понимаешь и ценишь.

Лувр, как, впрочем, и Эрмитаж, как и Третьяковку, невозможно посмотреть за один прием. Здесь можно бродить неделями. Здесь — только шедевры. Один другого известнее. Схемы обозрения Лувра, чтобы не заблудиться, чрезвычайно подробны, и выдаются бесплатно. Чтобы туристы не отягощали себя переводом, составлены на восьми языках. Русского варианта почему-то не оказалось. Наверное, разобрали.

В схеме — путеводителе указан минимально необходимый маршрут. Чтобы даже тот турист, у которого всего один час на знакомство с самым большим музеем мира, мог уйти счастливым, с сознанием выполненного долга. И сказать потом друзьям, внутренне гордясь собой: «Видел все!»

Все самые шедевры из шедевров обозначены на схемах. Более того, чтобы было понятно всем, четкие фотографии этих шедевров стрелочками показывают их расположение в пронумерованных залах. Даже цвет помещений подобран для каждого свой. Перепутать невозможно. Но заплутать — вполне. Если потерять концентрацию.

Мы запланировали на Лувр всю вторую половину дня. Договорились, что обойдем все самое известное, и обходить будем, пока есть силы. Можно было, будто бы случайно, примкнуть к одной из русских групп и услышать все на родном языке. Увы, ограничивало время. Да и расположение интересующих нас объектов мы выяснили сразу на входе по приобретенным схемам.

Стеклянная пирамида посередине внутреннего двора Лувра поначалу показалась инородным телом в этом воодушевляющем торжестве готики древнего замка. Второй взгляд с ней уже мирился. А потом происходило совершенно непонятное — сам собой напрашивался вопрос, как же они раньше-то обходились без этой пирамиды?

Разумность и элегантность — так, пожалуй, можно определить функциональное решение входа в музей, выполненное в виде пирамиды.

Как и в большинстве парижских музеев, — жесткий контроль сумок и сумочек. Вплоть до просветки в специальных камерах, как в аэропортах. Оттуда же заимствованы рамки-металлоискатели. Но вот контроль пройден, билеты куплены, схемы на разных языках в руках. Мы даже китайский вариант взяли, — вдруг пригодится? Вперед, на эскалаторы!