Фред Саберхаген: Нить Ариадны

В ночной темноте были слышны только завывания ветра, подозрительно похожие на стоны живых созданий. Ветер забирался в печные трубы и суетился меж парапетов дворца. На Кандак от Великого моря наступали армады низких тяжелых туч. За каменными стенами дворца, снаружи, зима наконец перешла в решительное наступление, отвоевывая последние рубежи, которые несколько долгих месяцев удерживала осень. А внутри испуганный царь, отчаянно цепляющийся за свой трон, советовался с главою придворных магов. Верховного чародея звали Креон.

Молодой стражник по имени Алекс, а по прозвищу Пол-Имени, следил за царем и Креоном уже много часов подряд. Чего они только не вытворяли – выкрикивали заклинания в разной последовательности, потрошили животных и приносили их тушки в жертву – но все без особого толку. Груду окровавленных тушек убрали. Правитель с магом, понизив голоса, принялись, видимо, обсуждать полный провал своих надежд, когда бог, которого они столько времени призывали, наконец соизволил явиться. Под потолком зала замаячила огромная расплывчатая фигура, которая пьяно покачивалась.

Занималась заря, а по огромному залу, невзирая на жарко горящие камины, пополз промозглый туман. Алекс Пол-Имени задрожал: то ли от волнения, то ли от холода.

Не считая развернувшегося перед ним колдовского действа, эта ночная стража ничем не отличалась от предыдущих. Долгая, утомительно-однообразная. Отходил Алекс лишь дважды, чтобы справить нужду. Все остальное время, с коротким копьем в руке, он стоял на своем посту, в пределах видимости прочих троих особо доверенных стражников. Как и все солдаты во все времена, эта четверка маялась от безделья. И ни о чем не думала – что, впрочем, удавалось легко. Для этого дежурства им было приказано облачиться в полный доспех, включая легкий шлем и нагрудную пластину. Поножи защищали голени, а кольчуга – бока и бедра. Но ночка выдалась долгая, и солдаты успели трижды проклясть тяжелое вооружение.

Еще вечером, когда царский маг только начал призывать бога, в очагах, расположенных во всех концах огромного зала, ревело и билось пламя, в такт неистовым порывам ветра над крышей. Но сейчас угли еле теплились. Едва заметные язычки огня еще трепетали посреди груды золы в северном очаге. Половина же факелов, пылавших в держателях по всему залу, догорела и погасла.

Алекс пытался согреться, попеременно то сжимая копье, то расслабляя мускулы. Когда появился бог, юноша, как и все остальные, глядел на царя Миноса, восседавшего на троне. Двое других стражников дежурили у самого трона. Конечно, и они, и царь были простыми смертными. В зале воцарилась тишина, и тут Алексу случилось моргнуть. В это мгновение в окна ударил яростный порыв осеннего ветра, а двери двух выходов из зала распахнулись и захлопнулись сами собой. В следующий миг, за время которого молодой стражник опустил и поднял ресницы, в помещении появился гость. Юноше подумалось, что пришельца, вероятно, занесло ветром – так внезапно он возник.

Он не был простым смертным. Перед Алексом Пол-Имени стоял бог. И с первого же взгляда солдат узнал Диониса.

Как и большинство людей, Алекс никогда не видел богов прежде, но, в отличие от этого большинства, никогда не сомневался в их существовании. Ночь напролет он и горстка присутствующих в зале с нетерпением ожидали явления бога. И чудо свершилось – перед ними стояло истинное божество!

Вместе с божественным гостем в зал ворвался стылый туман и запах лежалых опавших листьев. В четырех углах зашелестел тихий шепот странных голосов, зазвучали обрывки удивительных песен и напевов, заиграла музыка невидимых флейт. Алекс припомнил множество слышанных прежде рассказов – все это были признаки явления аватары Диониса, Дважды рожденного.

Но смертные застыли на месте, разинув рты. Едва ли кто из них ожидал увидеть такого Диониса. Во-первых, божество не превосходило по росту простого человека, хотя, конечно, нигде не сказано, что бог обязательно должен быть выше смертного. Но в остальном…

Пораженный Алекс с отвращением увидел, что Дионис был толстым. Даже не толстым, а просто жирным, с отвисшим пузом. Приглядевшись, можно было заметить седые пряди в волосах и бороде божества, и те изрядно прореженные и выпавшие. Его лицо еще хранило остатки былой красоты, но прежняя миловидность была практически полностью уничтожена обычными человеческими разрушителями – возрастом и беспутным образом жизни. Плащ, который обвивал тучное тело Дважды рожденного, был оборван и грязен.