Роман Коор - Тридцать первый этаж

Переезд открыли через пятнадцать минут. Остаток пути супруги молчали. Вечером они пошли в бар «Ремми», и Лиза напилась. Алекс еле запихал её в такси. Форточка потрёпанного жизнью «Форда» никак не хотела открываться, и Лизу вырвало прямо на стекло, а после ещё много раз дома.

Роберт сидел в мягком кожаном кресле и чесал голову обратным концом карандаша. На коленях у него лежал планшет с закреплённым прищепкой листом бумаги альбомного формата. Рядом на полу валялись два таких же листа, изрисованные всевозможными фигурами и линиями. В аудиосистеме, стоящей на стеллаже, играл новый альбом Моби. Роберт уже два часа безуспешно пытался родить логотип для сети парфюмерных магазинов. Сегодняшний день явно не располагал к творчеству. В конце концов, написав посередине листа английское слово asshole и заключив его в ровную прямоугольную рамку, он отложил планшет с карандашом в сторону и босиком пошёл на кухню готовить чай.

Вернувшись через пятнадцать минут с полупустой кружкой в руке, он подошёл к письменному столу и откинул крышку своего ноутбука. Моби к тому моменту доиграл последнюю в альбоме тему и замолчал. Машинка ожила, едва слышно зажужжав электронными внутренностями, и звуковым сигналом оповестила о готовности к работе. В левом нижнем углу экрана всплыло уведомление о новом сообщении. Роберт щёлкнул мышью и прочитал:

Message from Mom: Доброе утро! Как у тебя дела? Я скучаю!

В списке контактов напротив имени пользователя Mom стоял зелёный значок. Роберт щёлкнул его, и на экране возникло окно соединения, затем раздалось несколько длинных гудков, после которых он услышал голос матери:

— Алло! Привет, сынок!

— Привет, мама. Ну, как дела? — ответил Роберт.

— Я так рада, что ты позвонил! Я сильно по тебе скучаю! А где видеосвязь?

— А, подожди, сейчас включу. И ты тоже нажми там кнопочку.

Он проделал несколько манипуляций мышью, и через несколько секунд на экране ноутбука возникло лицо светловолосой, уже увядающей женщины с серо-зелёными глазами, тонкой прямой переносицей и тонкими же бровями, подведёнными косметическим карандашом. Губы её, достаточно заметные на худом лице, вытянулись в улыбке, в уголках рта проступали паутинки морщин. На заднем плане было видно кухонный уголок, вытяжку и навесную полочку с крючками, на которых висели поварёшки и шумовки различных размеров. Роберт никогда не наблюдал этой кухни в реальной жизни — только на видео веб-камеры.

— Ой, Робик, а я тебя вижу! — женщина ещё шире улыбнулась, обнажив белые ровные зубы. — Ты бы побрился, сынок!

— Мама, сегодня воскресенье. Мне и так хорошо.

— Твой отец всегда брился по воскресеньям!

Роберт подумал, что, должно быть, все женщины на свете, потерявшие мужей, говорят подобные фразы своим сыновьям: «Твой отец всегда по воскресеньям ходил в магазин» или «Твой папа всегда сам мыл посуду, даже по воскресеньям. А ты живёшь как в свинарнике!»

— Давай не будем об этом, ладно? — попросил он.

— Кроме меня тебе некому это сказать! — с обидой ответила мать.

— Ну, мама! Перестань!

— Ладно, проехали. Но ты задумайся о том, что если я тебе делаю замечание — это неспроста. Как у тебя дела?

— Нормально, мам. Вот, работаю, — Роберт покосился на валявшиеся возле кресла бумажные листы, которые, слава богу, веб-камера не видела.

— По воскресеньям нужно отдыхать. Сходил бы куда-нибудь со своей девушкой.

— О’кей, мама, вечером схожу, — как и каждый нормальный мужчина, он ненавидел, когда мать пыталась влезть в его личную жизнь. И конечно, он ни за что не сказал бы ей, что его отношения с женщинами обычно сводились к сексу безо всяких последствий и ответственности.

— Мне кажется, Робик, ты никогда не женишься. Мужчины, занимающиеся творческой работой, почему-то думают, что семья — это не для них. Ну ладно, это твоё дело, в конце концов. Как там Рома?

— У него всё нормально, ты же знаешь.

Роман, его двоюродный брат по линии отца, недавно женился. Жили молодые в двухкомнатной квартире, принадлежавшей его тёще — умной и талантливой женщине, работавшей диктором на государственной радиостанции. Лилия Владиславовна — так её звали — занимала комнату поменьше и старалась лишний раз не тревожить представителей только что образованной ячейки общества, понимая, что её советы и упрёки вряд ли возымеют положительное действие. Это был один из тех редких случаев, когда между зятем и тёщей возникают тёплые отношения, основанные на взаимоуважении.