Александр Коротенко - Трепанация

Короче, как это бывает у русских, кампания закончилась. Мальчика оставили в покое, но кличка «фанатик» осталась за ним до окончания школы.

В это же время от инфаркта умер отец. Мать, похоронив его, поехала к родственникам в другую деревню да так там и осталась.

Володя сначала работал на ферме, а потом его отправили учиться в техникум, затем забрали в армию куда-то на Украину. Вернулся он с женой Клавой, крепкой немногословной женщиной на несколько лет старше него.

Все происходящее с ним в жизни до сих пор было настолько инерционно, настолько независимо от его воли и сознания, что порой казалось: лежи он на диване с раннего детства и ничего не делай, все равно он бы оказался в этом месте в это время в таком состоянии, к которому пришел, перемещаясь в пространстве.

И он это понимал.

Он был думающий человек. Более того, он был просвещенный человек, поскольку всю жизнь читал и размышлял.

Определенным образом на него повлиял и отец. Тот хоть и был пьяницей, но обладал одним удивительным качеством – неистребимой тягой к знаниям.

Любимым развлечением отца было вычитать что-то новое в библиотеке и расспрашивать собутыльников, знают ли они что-то об этом. Конечно, никто ничего не знал. И тогда, выдержав паузу и добившись внимания, он начинал излагать. Это были минуты блаженства и величия, в которых он нуждался, как нуждался в алкоголе и слушателях.

Такими слушателями часто оказывались его жена и сын.

Возможно, некоторые свойства характера являются заразными, но так или иначе, а мальчик унаследовал эту тягу к знаниям и был прекрасно эрудирован.

При всем при этом удивительным было то, что его совершенно не тянуло поступать в высшее учебное заведение или определять свою жизнь в рамках какой-то специальности, которая позволяла бы эти знания использовать.

Его, казалось, вполне устраивает работа инженера на ферме и те простые люди, с которыми ему приходилось общаться. Иными словами, интеллектуальная неустроенность его совершенно не волновала.

Интересную роль сыграла его жена.

В отличие от других людей, ей приходилось выслушивать его заумные рассуждения по многим вопросам и, поскольку она была женщина простая и приземленная, ее это немного настораживало. Но Клава, как и следовало ожидать, оказалась неробкого десятка. Ее сопротивляемость жизни была крайне высокой. Настолько высокой, что она и калеку выхаживала бы. И верила, что выходит. Сильная женщина.

Так вот, слушая рассуждения мужа о жизни, людях и прочих умностях, она волновалась, понимая, что ее муж немного ненормальный и, возможно, это признаки умственной болезни, с которой придется бороться.

С такими вот ожиданиями она встретила мужа поздно вечером после работы пьяным.

Отмечали чей-то день рождения, и Владимир отметился. Первый раз он попробовал водку, налитую отцом, лет в шестнадцать, с напутствием: «Пусть лучше дома в семье пьет, чем под забором неизвестно с кем». Но тогда напиток не закрепился в его организме, и его довольно обильно вырвало под усмешки отца и соседа. Это отвратило его от употребления спиртного вплоть до самой армии.

Там привыкание к выпивке прошло как-то более гладко, но особой радости не доставило. Просто надо было, так как пили все старослужащие, и он не мог отставать.

Теперь же это не столько было надо, сколько захотелось слиться с товарищами по коллективу. Он пришел домой пьяный и возбужденный. Много говорил, шутил и был очень вдохновлен тем вниманием, с которым его слушали.

Тогда Клава отнеслась к этому с простым пониманием. А вот когда, через неделю примерно, он опять пришел домой пьяный, она обрадовалась.

Да, да, обрадовалась. Ее муж становился нормальным человеком. Курил, пил, иногда ругался матом. Ну как тут не радоваться. Жизнь налаживалась. И у них становилось не хуже, чем у людей.

Со временем это стало привычным, и постепенно Володя стал приходить пьяным каждый день. Изменилось и его поведение. Он стал резким, грубоватым, хмурым, пока не выпьет, и несговорчивым. За пьянки его лишали премий, обсуждали на собраниях, но безрезультатно. В итоге его выгнали с работы, и они жили на деньги Клавы, работавшей продавщицей в сельской лавке.

Жили – это громко сказано. Утро начиналось тогда, когда Владимир отсыпался после очередной попойки, первым делом шел к магазину – месту сборища алкашей и, обсуждая текущую ситуацию, соображал с остальными, где взять деньги на водку. Клава всегда рассматривалась, как первый вариант, но у нее, как правило, деньги быстро заканчивались, и в дело вступала фантазия. Этот уникальный инструмент работал и в таких безнадежных ситуациях.