Элизабет Страут - Эми и Исабель

— Ни о чем, — ответила Исабель и, включив сигнал поворота, въехала на дорожку, ведущую к их крыльцу.

Их ждал простывший насквозь дом. Эми прошла в кухню, прижимая пакет к себе сбоку, — так некоторые носят маленьких ребятишек. Одно время, это было давно, она действительно воображала, что пакет — это ребенок, ее дитя, и она бережно опускала его на пол. Теперь же Эми просто поставила пакет на разделочный стол. Она устала и даже была немного заторможена. Исабель посмотрела на нее, надевая кофту:

— Тебе надо поесть.

А в понедельник мистер Робертсон сказал, что ему нравится ее платье. И как переменился мир! Хватит думать про Деби Дорн (может, мама и Арлин Такер ошибались и девочка вовсе не умерла). Зато как празднично золото февральского солнца лилось в тот день в кухонное окно на Эмины тетрадки на столе. Его задушевный, прекрасный голос: «Женщина должна учиться изящно принимать комплименты». Эми смотрела, как синица за окном прыгает по еловой лапе. «Женщина»… Он произнес это слово, сумев выявить его чудесную женственную суть. Все самое восхитительное, что есть в слове «женщина», имело отношение и к ней — к Эми.

И как-то непостижимо все переменилось. Эми провела пальцами вдоль края стола. И лифчик перестал казаться нелепым и ненужным. Теперь это был не просто лифчик, а женское нижнее белье, бюстгальтер. И менструации перестали вызывать брезгливость. Все женщины менструируют (и прелестная Барбара Роули). Как восхитительно быть женщиной! Мистер Робертсон, его голос, нежный и все-все понимающий, учил ее этому. Он считал, что Эми достойна быть его ученицей.

«Женщина должна учиться изящно принимать комплименты». Эми отложила недоделанные уроки и пошла наверх, в свою спальню, — попрактиковаться перед зеркалом. «Спасибо, — произнесла она (изящно). — Благодарю вас». Она расчесала волнистые локоны, рассыпавшиеся по плечам, поворачиваясь то левым профилем, то правым: «Благодарю вас, вы так добры!»

Раздался стук в дверь.

— Эми, — окликнула ее Исабель. — Ты с кем разговариваешь?

— Ни с кем. Я не слышала, как ты пришла.

— Я приму душ, и будем ужинать.

Эми дождалась, пока мать зайдет в ванную. Теперь она осторожничала, произнося слова одними лишь губами. За окном заливалась птица-кардинал. Луч заходящего солнца нежился на ее кровати. Она изящно улыбнулась зеркалу: «Благодарю, вы так добры». И еще раз, медленно опустив ресницы: «Как приятно то, что вы сейчас сказали».

Исабель страшно переживала, что наткнулась в универсаме на Барбару Роули. Весь вечер она представляла себе званый ужин в доме у Барбары: бокалы с вином, сверкающие подсвечники, легкий смешок, и ужасное чувство охватывало ее при мысли, что там могут вспомнить о ней («Знаете, я сегодня встретила в „A&D“ Исабель Гудроу. Думаю, она немного не в себе» И кто-то поддакнет, накалывая оливку на шпажку: «Это ж надо было додуматься — сухими листьями украсить алтарь!» Смех, звон бокалов. «Что это ей — хлев?»).

Ужасно.

Но еще хуже, что назавтра, воскресным днем, Эйвери Кларк не появился на службе. Это было из ряда вон: почти каждое воскресенье Эйвери вместе с женой Эммой неизменно сидели на скамейке в третьем ряду. Мать Исабель внушала ей много лет назад, что если садишься в передние ряды, значит, ты пришел в церковь просто показаться, поэтому она сидела, как всегда, почти в самом конце, пытаясь из-за чьих-то обсыпанных перхотью плеч и голов отыскать взглядом Эйвери, и не находила.

На обратном пути пошел снег, маленькие хлопья, скудные и бесцветные, оседали на «дворниках», день казался бесконечным и скучным, как эта дорога позади. Может, Кларки тоже были приглашены вчера и так хорошо повеселились, что сегодня поутру не захотели встать с постели. Весь день Исабель терзала себя этим, бродя по дому. Среди бела дня в комнатах было темно, будто вечером, из-за свинцового неба. Снег то и дело сменялся дождем, влага неровными потеками струилась по оконному стеклу.

Ближе к вечеру, когда Исабель гладила наволочки в кухне, дождевые капли заледенели и с тихим шуршанием опускались на подоконник. Исабель к тому времени уже нашла себе другую мысль для развлечения: Эйвери Кларк уехал. Тщательно отпаривая края наволочки, она думала, что Эйвери с женой, наверное, отправились в Бостон. Одни жители Ширли-Фоллс ездили в Бостон, чтобы сходить на балет или в музей. Другие ездили в Бостон просто прогуляться по магазинам, как Барбара Роули или жены других священников. Несколько раз в год они совершали набеги на бостонские магазины, останавливаясь на ночь в гостинице, и привозили новые блузки, юбки и новые украшения. Конечно, чтобы принарядиться к званому ужину.