Мухаммед Хайкал - Зейнаб

Кругом царила глубокая ночь, горизонт опоясался черной каймой, растения замерли, и свежий ветерок, казалось, убаюкал их. Ибрахим и Зейнаб наконец очнулись и медленно побрели к деревне. У околицы они попрощались, он взял ее руку и поцеловал. Потом они расстались, ни один из них не промолвил ни слова.

Зейнаб сразу же пошла домой, поужинала и, поднявшись на крышу дома, уселась там одна. Удивительно, безмерно было ее счастье. Вскоре к ней подошли сестра и брат. Малыш сел рядом с Зейнаб и положил голову к ней на колени. Она сидела долго, глядя на далекую луну, пока брат не заснул. После вечерней молитвы пришел отец. Вдвоем они перенесли мальчика в комнату и улеглись на своих постелях. Но Зейнаб ворочалась почти до утра, сон не шел к ней. Ее обуревало желание встать и пойти к Ибрахиму. Пусть бы он прижал ее к себе еще раз! О, как сладостен был тот прекрасный, неземной миг! Если б вернуть его! Но родители спят у самой двери, и малейшее движение разбудит их. Наконец, почти на рассвете, она все‑таки уснула.

На другой день она встала, как обычно, рано утром, и поспешила на сбор хлопка. Ей хотелось скорее увидеть Ибрахима и целый день не сводить с него глаз. Но как только она вновь оказалась среди подруг, былая робость вернулась к ней, и она осмелилась лишь украдкой несколько раз взглянуть на него. Когда их взгляды встречались, она вздрагивала и готова была провалиться сквозь землю или спрятаться куда‑нибудь. Вечером он распорядился увезти собранный ею хлопок в последнюю очередь. Рабочего скота не хватало, и Ибрахим остался с Зейнаб — ждать, пока вернется верблюд или осел, чтобы увезти и ее хлопок.

Он сел на берегу канала и усадил ее рядом.

— Ты помнишь, Зейнаб, как однажды в обеденное время, когда мы были на поле соседа моего Абу Халила, у тебя закружилась голова и я прыскал тебе в лицо водой?

Щеки Зейнаб вспыхнули ярким румянцем, когда она — вспомнила тот случай на заре своей любви к нему. Потупившись, она подняла какую‑то веточку и стала водить ею по земле. Ибрахим, как и вчера, взял ее за руку и произнес:

— С того самого дня я люблю тебя!

Она только вздохнула, не в силах вымолвить ни слова. «Неужели это правда, что с того дня, как я полюбила его, он разделяет мое чувство? Сколько счастья дарит мне каждый новый день! Но почему он не признался мне тогда, а заставил терзаться сомнениями так долго?» Видя, что Зейнаб молчит, как бы стыдясь чего‑то, Ибрахим повторил:

— С того дня я люблю тебя…

— С того дня и я люблю тебя! — произнесла она наконец.

Ибрахим вскрикнул и порывисто обнял ее. Влюбленные замерли, раскрыв друг перед другом свои души и погрузившись в безбрежный океан счастья. Так они и сидели до тех пор, пока не вернулся мальчик, ведя на поводу осла. Они навьючили на животное собранный хлопок и пошли рядом, договорившись встретиться после ужина.

После ужина Зейнаб убежала из дому, сославшись на какое‑то неотложное дело. Выйдя за деревню, она быстро дошла до дороги, ведущей к каналу, и увидела, что Ибрахим уже ждет ее. Он бросился навстречу, взял ее за руку и поцеловал. С нежностью он смотрел на нее, как бы говоря: «Вот и снова ты со мной!»

Обнявшись, они медленно шли через обширные поля, освещенные лучами плывущей в небесах луны, упиваясь красотой мироздания. На губах у них играла радостная улыбка, и безбрежное счастье заливало их. Оба ощущали такое блаженство, что было страшно произнести слово — нарушить его. Они словно парили в этом сладостном мире любви. Природа безмолвствовала, лишь сверчки и лягушки тревожили ее сон. Ночь разметала свои посеребренные луной кудри по огромным просторам вселенной. А полная луна, как неразлучная подруга, следовала по пятам за влюбленными, поглядывая ревнивым оком и втайне завидуя прелести Зейнаб.

«Где тебе, луна, до красоты Зейнаб! — думал Ибрахим. — Я и не взгляну на тебя ни разу, пока она рядом со мной. В ее взгляде — очарование молодости, которого ты лишилась много веков тому назад. Ее счастливая улыбка — насмешка над старческими морщинами, избороздившими твое чело!» Тут мысли Ибрахима прервали слова Зейнаб:

— О боже, как прекрасна эта луна!

— Ты красивее ее, Зейнаб!

Он обнял ее за талию, поцеловал в лоб, потом в висок и взглянул на луну. Его поцелуи пробудили грусть в душе Зейнаб. Не удержавшись, она положила голову на плечо своего друга. Ибрахим сразу почувствовал, как сильно бьется ее сердце. Он повернул к ней голову, поцеловал и спросил:

— Что с тобой, дорогая?