Мухаммед Хайкал - Зейнаб

Хамид все время искал встречи с Азизой, издали следил за нею и шел туда, где она находилась, чтобы еще раз увидеть ее лицо и улыбку. Конечно, этого для него было мало. Но он научился настолько владеть своими чувствами, что мог спокойно смотреть на Азизу, испытывая тихую печаль и не рассчитывая уже, что когда‑либо сможет открыть ей свое сердце. Постепенно он стал теснее общаться со своими братьями и другими родственниками, сердечная рана как будто слегка затянулась, однако в часы уединения им вновь овладевали воспоминания, сладостью которых он упивался. Иногда он думал о Зейнаб, о ее судьбе, иногда — о своем будущем, о том счастье, которое его ожидает, но чаще он отдавался ласкам нежного ветерка и наслаждался благодатным отдыхом. Порой он чувствовал полнейшее безразличие, а иногда сердце его бунтовало против душевного оцепенения. Тогда он приходил в сильнейшее возбуждение и вновь мечтал о подруге, рука об руку с которой он желал бы пройти всю жизнь.

В летние бессонные ночи, которые феллахи в тревоге за судьбу урожая трудятся на полях у архимедова винта или сакии — водяного колеса, Хамид выходил из дома. Луна торжественно плыла в темной вышине небес. Отражение ее дрожало на водной поверхности. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись холмы, исчезая где‑то вдали. Вокруг ущербного диска луны по небу рассыпаны огоньки звезд. По ним феллахи определяют время. При первом мерцании утренней звезды, возвещающей приход зари, они совершают благодарственную молитву, славя аллаха за его милости. Потом, после кратких часов отдыха, они вновь возвращаются к работе.

Поля уже покрылись нежно-зелеными ростками проса и кукурузы, пустые полосы жнивья остались только там, где позже посеют темно-зеленый клевер. Природа облачилась в свое лучшее убранство. И на душе крестьянина стало радостно и легко. Миновало беспокойное, трудное время оросительных работ. Скоро все прочие работы подойдут к концу. С надеждой глядит феллах на красную, несущую ил воду и нетерпеливо подсчитывает дни, оставшиеся до отдыха.

Наступает пора прополки кукурузы, радостная для феллаха, рай для его скотины. Позади пахота под палящими лучами солнца и сбор колосков, оставшихся после, жатвы. Но любовь крестьян к земле напоминает увлечение ребенка, вечно боящегося что‑то упустить: одни еще орошают свою землю, куда не дошла вода во время разлива Нила, а другие уже спешат начать прополку.

Вместе со всеми Зейнаб покорно и безмолвно переходит от одной работы к другой, а неугомонное время все стрижет и стрижет жизнь лету, укорачивая долгий день, когда на земле так быстро растет все живое.

Азиза уехала, и Хамидом вновь овладели сладостные мечты и безмерные надежды. Они то радовали, то огорчали его, и только в природе он находил утешение и покой. Это, правда, не мешало ему проводить много времени в обществе своих братьев.

С того момента, когда Хасан узнал о намерении отца женить его, он загорелся этим еще больше, чем мать, и принялся сам подыскивать себе невесту из добропорядочной семьи. Он день и ночь работал на полях, времени на долгие раздумья не оставалось. Однако жаркие летние дни и бессонные ночи, полные труда, все же не были помехой для Хасана, как и для всякого человека с его извечным стремлением, заложенным в нем самой природой, раствориться в другом человеке, найти облегчение своим телесным мукам и увековечить себя и свой род.

Когда вести о будущем замужестве доходили до Зейнаб, она слушала их, все еще надеясь, что завтрашний день развеет ее печаль. Ведь если судьба принесла ей такие страдания после тихой радости, такую горькую беду после безоблачного счастья, то почему бы не вернуть ей то, чего она лишилась?

Всходы на полях росли с необычайной быстротой. Минули считанные дни, а хлопок и кукуруза вымахали выше человеческого роста. Катилось лето, посевы созревали, наполняя радостью душу крестьянина. Были, конечно, и такие, кто смотрел на все это великолепие и щедрость природы со все возрастающей тревогой, думая только о том, как бы хватило заплатить очередной долг, как бы избежать тягостной встречи с приставом, как бы раздобыть еще денег. Может, стоит для этого заложить земельный надел — приданое жены, или продать немного земли из его собственных федданов и за счет этого погасить часть долга, а может, продать кое — какое имущество, или же, наконец, попросить денег у друзей и знакомых?

А ведь есть и такие феллахи, которые в поте лица своего добывают себе лишь ежедневное пропитание. Но и они радуются разливу Нила, воды которого наполнят оросительные каналы, и тогда пойдут в рост травы и посевы, раскинувшиеся по берегам. Словом, радость охватывает всех, ибо не щадя сил своих трудились они на орошении полей, а теперь, когда вода сама широко разольется, покрывая высохшую землю плодородным илом, они, наконец, смогут немного перевести дух. Долгие часы стоит феллах на краю поля, опираясь на рукоять своей мотыги, не замечая палящего солнца. Кануло в прошлое много веков, возникло и разрушилось множество держав, а феллах продолжает трудиться на этой земле, и каждую осень смотрит он, как вода течет от одного поля к другому, от поворота к повороту. И только когда уже солнце в зените начинает жечь нестерпимо, феллах отступает в тень, чтобы пообедать, вытянуться под деревом и забыться коротким сном. О, как недолог срок его отдыха! Послеполуденное время он также проводит в труде.