Иосиф Герасимов - Вне закона

— Запри за мной.

Они сели в милицейскую машину. Курить здесь было нельзя, но Еремея закрыл боковое стекло и задымил своей «Шипкой». Голос его внезапно стал мягким:

— С тобой порядок, Клава… Ты помоги нам. Вот тут какая, понимаешь, чуда-юда прошелестела. Электричка последняя у нас из Москвы в двенадцать десять. Стало быть, где-то в половине первого у тебя должен был заправляться мужчина. Белые «Жигули». Помнишь его?

— Да вроде помню, — неуверенно произнесла Клава. — А что?

Виктор понял: она, видно, взяла наличными, а не по талонам, вот этого и боится. Наверное, понял и Еремея, потому сразу спросил:

— А ты женщины с ним не заметила?

Клава наморщила низкий лоб, напряжение спало с ее мясистого лица, она сообразила: нужна не она, а другие.

— Почему же не заметила? — гордо сказала она. — Дамочка ко мне рвалась.

— Как понимать?

— Да к телефону. Пока мужик заправлялся, она просила: дай позвонить. Я ей, конечно… Телефон-то служебный. Сдается, я ее видела прежде, но вспомнить не могу. На ней костюмчик такой. Фирма. Из плащовки. У нас такие были, да мне негодны. Сам видишь — талия…

— Ну-ка, ты нам ее опиши.

Клава опять задумалась.

— Да вроде ничего такого… Хлипкая на вид. Глаза вот злющие. А может, и нет… Это когда я ее послала подальше от телефона, она как зыркнет. Думала, сейчас матюгом запустит, ну, тогда я ей… Отошла. Вернее, мужчина позвал.

— А он какой?

— Так вам что — она или он нужен?

— Нам нужен он, — теперь уж в своей сухой манере сказал Еремея.

— Ишь ты, — криво усмехнулась Клава. — И мне он бы нужен был. Мужик ничего. Я его помню. Он у меня и прежде заправлялся… Улыбчивый, холеный. Если честно, всегда рублевку к талону кинет, что-нибудь приятное скажет. Интеллигентный такой. Не знаю, здешний или нет. Может, дача у него где…

— Особых примет не помнишь?

— А он весь особый. Белокурый такой. А вот глаз темный, лихой. Ну, мой тип, да и только… Ростом не высокий, не низкий. В самый аккурат. Вроде бы научник. У нас их тут сколько. Спортивный малый. Лет-то ему под тридцать. В самом соку… А больше ничего сказать не могу. Ну, заправились они да уехали. У меня ночью-то больше никого не было. Иной раз очередь, а тут никого…

— Номера не запомнила?

— Да я туда и не глядела.

— А имя… Может, женщина его окликала?

— Нет. Не было этого.

— Модель-то у него какая?

— Кажется, шестерка… Точно, шестерка.

— Ну, спасибо тебе, Клава. Только о нашем разговоре не трепи.

— Это я понимаю, понимаю, — обрадованно закивала она и неуклюже стала выбираться из машины.

Виктор с отвращением смотрел ей вслед, потому что живо представил, как Нина умоляла дать позвонить: ведь в это время он уже был дома, и если бы Нина дозвонилась, то «научник», как назвала его Клава, услышав их разговор, скорее всего, не решился бы на такое… Хотя черт его знает! Но отвращение к этой невысокой жирной женщине в дорогом замшевом пиджаке усилилось.

— Ну что же, — вздохнул Еремея. — Поехали дальше… Видал, дела наши какие? Вытяни из этого что… Одна выходит надежда, объявится он еще, тогда Клава опознает, нам позвонит или номер запишет. А если не объявится — ищи ветра в поле. Дело-то вроде всего ничего, а копаться в нем будешь — так на нуле можешь и протоптаться. Снасильничать он не снасильничал, это врачи подтверждают. А все равно сто восьмой пахнет. Это, брат, дело не шутейное. За сто восьмую нас трясут. Лопни, а найди. Ведь по ней восьмерку влепят, как пить дать… Ну, ладно, это заботы районщиков, — будто с облегчением вздохнул он.

Районное отделение милиции расположилось в новеньком двухэтажном доме, какие строят по типовым проектам в совхозах, но все равно, когда Виктор вошел в него вслед за капитаном, в лицо ударил кислый запах мочи и гашеной извести, бог весть откуда наносит этот запах в милицейские заведения. За барьером майор и лейтенант играли в шахматы, а в глубине кто-то ругался.

— Ха! — сказал белобрысый майор с гладеньким, почти ангельским личиком, увидев Еремею. — Гляди-ка, гости…

Прыщавый лейтенант лениво повернулся. У него было бугристое, с тяжелыми округлостями лицо цвета молодого картофеля.

— Небось подлянку принес? — сказал лейтенант.

— Угадал, — жестко ответил Еремея и сел, кивнул Виктору, мол, не стесняйся. — Красиво живете.

— А что? — спросил лейтенант.

— Шахматишками балуетесь. Деревенская жизнь. Не то что мы без сна уродуемся.

— Переезжай к нам, — сразу же согласился белобрысый майор. — Удирай от загрязненной среды, дольше проживешь. — И, внезапно став серьезным, спросил: — Дело?