Элис Хоффман - Красный сад

Бен Левий, который печатался в «Геральд трибюн» и нес в своем в рюкзаке готовую половину романа, отправился в сторону горы Хайтоп и поселений, которые лежат к западу от Ленокса. При нем были карта и несколько адресов — мэры, пасторы, учителя. Ему было тридцать лет. Городской житель, он тем не менее с удовольствием шагал по сельской дороге. Ему нравились и палящее солнце, и тишина. Ему захотелось кувыркаться, и он непременно сделал бы это, если бы умел. Большую часть своей жизни он провел в учебных аудиториях, библиотеках и редакциях. Он был умен, чувствителен, общителен по натуре, но вообще ничего не знал о природе. Он понятия не имел, что белые зонты, растущие вдоль оврагов, зовутся бутень одуряющий, а ягоды, которые пришлись ему по вкусу, — крыжовник. Или что собаки с кривыми ногами, которых он приметил, устраиваясь на ночлег, на самом деле койоты. Он вырос в Бронксе, на Джером-авеню, где все деревья одной-единственной разновидности. Ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, как эта разновидность называется. У него были палатка и фонарь. Ноги стерлись до волдырей. Пока он спал, прошел дождь, и утром, когда Бен Левий проснулся, лес казался свежим и умытым. Тут, в неведомом краю, он почувствовал, что все будет хорошо, даже если мир вокруг рухнет.

Подойдя к Блэкуэллу, Бен Левий остановился перед таверной Джека Строу. Вынув записную книжку, набросал несколько строк, потом вошел. Денег у него было мало, но он заказал свой любимый виски. Есть вещи, которые не меняются, и это хорошо. В таверне было темно и накурено. Посетителей не было. Таверне удалось выжить во времена сухого закона, потому что городской совет по доброте своей сквозь пальцы смотрел на продажу спиртного после десяти часов вечера. Но нынешняя экономическая ситуация вынуждала людей сидеть по домам. Кроме того, в таверне случился подозрительный пожар, который нанес ей большой урон. Потолочные балки обгорели и обуглились.

— Плохо идут дела? — спросил Бен у человека за стойкой бара, которым являлся Джошуа Келли, племянник рыбака Горация и сын Арнольда, последнего владельца таверны, недавно застрелившегося на Ленточном лугу из-за финансовых проблем. Его похоронили два дня тому назад. Его брат на похороны прийти не удосужился. Джошуа еще носил траурную повязку на рукаве.

— Можно и так сказать, — ответил он незнакомцу.

— А занятные персонажи тут у вас есть?

— Персонажи? — Джошуа не любил ньюйоркцев, а этот парень по разговору смахивал на одного из них. Да и по виду тоже. На нем были очки и шляпа, сдвинутая назад. На ногах щегольские ботинки, хотя ясно было, что весь путь от Олбани он прошел пешком и ночевал под открытым небом. — Вроде Микки-Мауса, что ли? Это вы имеете в виду?

— Вовсе нет. — Бен решил заказать еще одну порцию виски, хоть это означало, что у него останется совсем мало денег. Но покупка еще одного виски даст ему возможность подольше поговорить с барменом в таверне Джека Строу и, возможно, расположит того. — Я имею в виду людей с необычной судьбой. Я записываю их устные рассказы.

— Вас прислало правительство?

— Вроде того.

— Вот оно что. Уж не знаю, чем вам и помочь. Разве что сходите к жене моего дяди. Она плавает вместе с угрями.

— Это не совсем то, что мне нужно. — Бен поблагодарил Джошуа Келли и положил на прилавок деньги, взглянув на них с большой нежностью, ибо следующие ему предстояло увидеть не скоро.

Он направился к городу. По дороге он делал записи. Если не встретится никаких интересных преданий, он сможет сочинить их сам. Он ведь журналист, да к тому же писатель, хотя написал пока только половину романа. Это была история студента из Йеля, который чувствовал себя одиноким, всем чужим, а потом нашел свое призвание в политике, но не мог преодолеть душевной травмы, вызванной смертью от тифа старшего брата, более умного, более талантливого. У самого Бена тоже умер старший брат, Сет, в возрасте четырнадцати лет от ушной инфекции. Началось заражение крови, и меньше чем через двадцать четыре часа Сет был мертв. Бен не мог продолжить роман. Он был рад своему приезду в Блэкуэлл. Отвлечься от своей истории и заняться поисками чужих.

Он прошел через яблоневый сад, где местные мальчишки лазали по деревьям. Ему сказали, что местные яблоки называются приворотными и что деревья посадил лично Джонни Яблочное семя. Правда то была или нет, но Бен все записал, весьма довольный услышанным. Он побродил в поисках дерева, которое мальчишки называли Деревом жизни, самого старого яблоневого дерева в городе. Он обнаружил его в стороне, на краю луга. Кривое и чахлое деревце с пыльными листьями, изнывающее от летней жары. Старая женщина, проходившая мимо, рассказала ему, что однажды Дерево жизни зацвело, хотя на много миль вокруг в том году не было урожая. Благодаря этому дереву жители Блэкуэлла спаслись от голодной смерти. Бабушка этой старой женщины своими собственными глазами видела цветы на ветках, когда на холмах среди лета выпал снег. Бен записал и этот рассказ. Он признался, что голоден, и старуха пригласила его к себе и угостила тем, что назвала «красным месивом», — кушаньем из тушенных в масле мелко порезанных говядины, картофеля и капусты. Учитывая, что, кроме хлеба, сыра и виски, с того момента, как Бен сошел с поезда в Олбани, во рту у него ничего не было, это блюдо показалось ему особенно вкусным. Рецепт его приготовления удостоился чести быть занесенным в записную книжку.