После минутного колебания шейх продолжил свой рассказ, не спуская с Атвы пристального взгляда.
— Она бросилась к нему крича: «Я разорву его сердце, как он разорвал мое!» Тогда она думала, что ты убит на войне.
Мы удержали ее. Потом она сказала мне: «Шейх Байюми, ты умеешь писать. Вот кусок железа от сбитого самолета, кровью напиши на нем: «Мы убили его, сынок!» И когда я умру, поставь этот кусок железа вместо надгробия на моей могиле».
Шейх Байюми умолк, Атва судорожно сжал пальцы на его плече и в ужасе воззрился на помрачневшее лицо. Потом он окинул взглядом окружающих и вдруг заметил, что они уже миновали деревню — недалеко кладбище.
— Что это? — закричал он. — Зачем вы меня сюда ведете? Где моя мать?
— Да утешит тебя господь в твоей утрате, сын мой, — донесся до него исполненный горя голос шейха Байюми.
В благоговейном молчании процессия достигла кладбища. Заходящее солнце бросало свои последние лучи. Переливы света струились, как безутешные слезы матери, потерявшей ребенка.
На кладбище все остановились возле свежей могилы, над которой вместо надгробия возвышался кусок обгоревшего металла. Надпись на нем гласила: «Мы убили его, сынок!»
Молчаливый и неподвижный, стоял Атва у могилы матери, всматриваясь в надпись на надгробии. Толпившиеся вокруг односельчане, будто в мечети, молитвенно устремили на нее свои взоры.
Внезапно Атва очнулся.
— Как умерла моя мать?! — закричал он.
— Как и все люди умирают, сынок, — в сильнейшем волнении поспешил ответить шейх.
Рука Атвы, сдавившая плечо шейха, разжалась, из глаз его хлынули слезы.
— И ты тоже отвечаешь так, дядюшка Байюми, — рыдая, повторял он.
А шейх Байюми, успокаивая, гладил его по спине, сам не в силах сдержать катившиеся по лицу слезы.
— Она умерла, сынок, окруженная всеми нами. И если ты снова вернешься на поле боя, то мы все будем ждать тебя и твоих товарищей с победой и молиться за вас. Я доживу, увижу, как ты вернешься победителем. Пойдем, сынок, возвратимся в деревню, тебе надо отдохнуть с дороги.
Шейх Байюми хотел взять Атву под руку, но тот отстранился и бросился в сторону, сквозь застывшую вокруг толпу. Огонь, вспыхнувший в его глазах, высушил слезы.
Неожиданный порыв Атвы испугал односельчан. За его спиной раздались возгласы:
— Куда ты, Атва? Подожди! Мы пойдем с тобой!
Но Атва ускорил шаг. Он миновал кладбище и быстро направился к дороге, ведущей на шоссе. Односельчане побежали, пытаясь догнать его.
— Остановись, Атва! — доносились до него голоса. — Вернись в деревню!
Но Атва с лихорадочной поспешностью шел все вперед и вперед, не обращая внимания на призывные крики и топот ног бегущих сзади людей.
Так длилась эта погоня, пока односельчанам не стало ясно, что вернуть его невозможно. Тогда они остановились и долго еще стояли на дороге, полные тоски и печали, пока он не скрылся вдали.
ШЕЙХ ИЗ КАРАМЕ [5] Караме — небольшой городок, пользующийся славой арабского Сталинграда.
Перевод О. Фроловой и И. Лебединского
Он будто вырос из-под земли. И окаменел как изваяние — неподвижный седой старец среди развалин, перекрученных железных балок, груд металла и кирпича. Мне показалось, что я ненадолго закрыл глаза… Но я их не закрывал! Неведомые силы в мгновение ока вынесли старца из-под руин и поставили на пустынной площади.
— Ну, чудеса! — воскликнул я оборачиваясь. — Почему мы не заметили его раньше? Статуя, а не человек!
— Мне кажется, он больше похож на привидение, — медленно ответил мой спутник. Он был поэтом и мыслил иначе, чем я.
Старец стоял не шевелясь, сжимая винтовку. Вдруг он пошел в нашу сторону. Размашистым твердым шагом. Клянусь аллахом, ему было под семьдесят. Белая борода, длинные всклокоченные волосы, которых давно, видимо, не касались ножницы. Чалма, как у шейха. Но джуббы [6] Джубба — длинная, до пят, рубаха.
нет. Просторные, перевязанные внизу шаровары. На ногах тяжелые горные сапоги. Другой бы в них едва сдвинулся с места, а он шагал легко и быстро.
— Это и есть шейх из Караме! — с уважением и любовью прошептал сопровождавший нас федаин [7] Федаин — палестинский партизан.
.
Старец уже был рядом. В нас вонзился его пристальный и, как мне показалось, гневный взгляд. С резко очерченных губ слетел презрительный вопрос:
— Это еще что за невидаль?
— Гости, господин шейх.
Читать дальше