Альберто Васкес-Фигероа - Океан

Абелай повернулся к Аурелии.

— Как у нас с водой? — спросил он.

— Около пяти литров. И та, что мы еще можем перегнать. — Она сделала широкий жест, показывая на окружающие их воды. — Только не очень-то много осталось дерева, которое можно сжечь. Все насквозь отсырело.

Абелай показал вверх:

— А вот мачты нет. Сожжем одну мачту, а если снова подует ветер, в чем я сомневаюсь, нам хватит и главной. — Он бросил обломок доски в воду и все внимательно проследили за ним. — Есть течение, — сказал он наконец. — Нас сносит к западу.

— Какой силы? — спросила жена.

— Трудно сказать, однако если нам повезет, то сможем пройти миль десять в сутки.

Аурелия быстро подсчитала в уме и хотела что-то добавить, но передумала и, закусив губу, снова спустилась в каюту, где принялась демонстративно убирать валявшиеся на полу матрацы.

Айза попыталась было пойти за матерью, но отец жестом остановил ее.

— Позволь мне, — сказал он.

Абелай Пердомо никогда не видел жену плачущей. Аурелия была женщиной сильной, стойко переносившей многочисленные испытания, щедро посылаемые ей жизнью, однако сейчас тщательно возводимая в течение многих лет стена дала трещину и грозила рухнуть в любое мгновение. Не сумев с собой справиться, Аурелия опустилась на маленький кусочек свободного от матрацев пола с железной уверенностью в том, что это единственное, что осталось у нее в жизни.

— Не подводи меня, — прошептал Абелай, слегка улыбнувшись. — Мальчики нуждаются в тебе, как никогда. Помни, что пока мы вместе, мы продолжаем жить. Не отчаивайся!

— Но ведь это так тяжело! Ты их убиваешь, заставляя откачивать целый день воду, которой с каждым днем становится все больше и больше. Теперь наша затея мне кажется совершенно бессмысленной!

— Жизнь вовсе не бессмысленна! — ответил он. — На самом деле это единственная по-настоящему важная штука на земле. Мы не для того родили детей и не для того вынудили их отправиться с нами в путь, чтобы затем признать себя побежденными. Нужно продолжать!

— Но что продолжать, Абелай? Что? Без ветра мы ничто! Бессилие меня доводит до отчаяния. Мы ничего не можем поделать! Ничего!

— Мы будем продолжать плыть. Этого достаточно. Однажды ты сказала, что некоторые люди месяцами плавали по морю на плоту. А этот баркас больше, чем плот.

— Уже нет, — твердо ответили она. — Уже нет, и ты это знаешь. На плоту не нужно постоянно откачивать воду. Посмотри на себя! И посмотри на мальчиков! Вы все время стоите по колено в соленой воде, и ваши ноги покрылись язвами! Себастьян, так тот уже даже ходить не может, и я понимаю, как он страдает, несмотря на то что ни разу не пожаловался… А жажда! Вы работаете как сумасшедшие и умираете от жажды! — Она с силой сжала руку мужа и заговорила чуть слышно, а голос ее стал еще более хриплым, чем был. — Мне умереть не страшно, Абелай! Меня не это пугает! Но от одной мысли, что я увижу смерть своих детей, у меня темнеет в глазах и голову словно сжимает железный обруч. И я уверена, ты чувствуешь то же самое!

— Да, — признался он. — Я тебя понимаю. Они и мои дети тоже, и одна мысль о их смерти приводит меня на грань отчаяния… Айза так ослабла! И Себастьян, похоже, сдался. Только Асдрубаль еще держится…

— Нет! — возразила она. — Не обманывай себя. Асдрубаль сдаст в любой момент, потому что чувствует себя виноватым в произошедшем. А вот Айза выдержит.

— Дед ей больше не является?

— Иногда мне кажется, будто она что-то знает, но не хочет сказать. И это меня пугает.

— Ты говорила с ней?

— Когда она замыкается в себе, из нее невозможно вытянуть и слова… — Аурелия пожала плечами. — Хотя, может, мне все это кажется, и ее поведение — лишь следствие страха и усталости… Или, может статься, она тоже чувствует себя виноватой. — С этими словами она указала наверх: — Иди к ним. Ты им нужен больше, чем я. Мне было плохо, но сейчас уже все в порядке. Ты прав: нам нужно держаться вместе и жить дальше. Мы прошли три тысячи миль! Ты хоть мог когда-нибудь представить, что эта старая скорлупка окажется способной на подобный подвиг? — Несмотря на дикую усталость, Аурелия попыталась улыбнуться: — Обещай мне: если баркас дотянет до земли, мы сохраним его навсегда, чего бы это нам ни стоило.

Он нежно похлопал ее по руке, давая понять, что разговор окончен, и снова поднялся на палубу, где их дети тихо сидели, отрешенно глядя на неподвижный океан.

— Асдрубаль, неси топор! — хриплым голосом приказал отец. — Будем валить мачту и рубить ее на части. Если удастся, сделаем пресной воды, которой хватит на пару дней. Ты, Айза, займись рыбной ловлей! Нам необходимо сохранить силы, и дорадо единственная рыба, которая может прокормить нас, ибо, как мне кажется, здесь не живут даже летучие рыбы. Ну, вперед! Будем шевелиться!