Джойс Оутс - Венец славы - Рассказы

Жизнь — это театр, подчиняющий себе все. И при чем тут эта ерунда, эти книги, конспекты и полоски зеленой бумаги? Какое все это имеет к нему отношение? Тэйер коротко смерил Барри холодным, гневным, тяжелым взглядом сумасшедшего — да, он, конечно, сумасшедший… и в то же время не совсем; он владеет собой, он в общем-то здраво мыслит. И эта малая толика здравого смысла была в нем страшнее всего.

Вопреки его затаенным ожиданиям, самолет не разбился. Как это ни странно, прибыл по назначению, в аэропорт города Китимит (самая глухомань в захолустнейшем штате Айова), и даже на десять минут опередил расписание.

Первым устремившись к выходу, Маррей Лихт двинулся через толпу, действуя локтями, на все лады бормоча извинения, всех расталкивая своим портфелем поддельной крокодиловой кожи; он прямо чувствовал, как оживают мышцы, которые за эту девятидневную поездку, — как, неужто всего девять дней? — казалось, атрофировались напрочь. Кругом добродушные, готовые озариться улыбкой узнавания лица провинциалов Среднего Запада — встречающие ждут выхода пассажиров, — но Маррей был искушен достаточно, чтобы торопливо проскочить мимо, ни на кого прямо не взглянув. Может, его узнали, а может, и нет. Так или иначе, но в мгновение ока, буквально за какие-то секунды, он улизнул от них в зал аэропорта, укрылся в телефонной будке, сунул руку в карман за мелочью — ба, сплошь монетки в один цент; в поездках почему-то вечно проблема с мелочью, только и роешься по карманам, звеня медяками, — ну вот, наконец-то можно набирать номер, напрямую, кода не нужно, скорей, пока не подскочили: «Это не вы Маррей Лихт?..»

Далеко позади, на другом конце континента, где-то в Нью-Йорке, ее телефон залился звоном, звонит, звонит уверенно, обещающе. Маррей Лихт напряженно слушает в надежде, что этот вот звонок, этот гудок в трубке как раз и будет последним, потом раздастся ее голос и все пойдет хорошо. Четыре гудка, пять, шесть, терпение, терпение… Тут он заметил, что его ищут. Да, это за ним — по всей вероятности, посланцы оргкомитета; они уже, как говорится, с ног сбились: лица серьезные, нахмуренные, слегка даже испуганные. Только что он так решительно мимо них промчался, что они и подойти к нему не посмели, а может, их смутил его целеустремленный вид. Или по старым фотографиям на суперобложках его теперь уже не узнать?

Накрыв ладонью трубку, он приотвернулся, на случай если его обнаружат, — чтобы выглядело как можно естественнее: Маррей Лихт по неотложному делу звонит домой — согласовать кое-что, оповестить некое заинтересованное лицо о своем благополучном прибытии в Китимит, штат Айова. Вот это как раз натурально, с их точки зрения. На вид довольно-таки заурядная троица: моложавые, хотя и не очень уже молодые люди — пожалуй, в ранге адъюнкт-профессора; им должен быть внятен смысл телефонного звонка домой тотчас по прибытии.

…одиннадцатый, двенадцатый гудок…

Расстроенно повесил трубку. Нет, без толку, наверно, ушла спозаранку… а может, и вовсе почему-либо не живет пока дома. Однажды она сказала, что эта квартира вызывает у нее «нездоровые ассоциации», конкретнее не пояснила. Монетки побрякали-побрякали в автомате, да так где-то внутри и застряли. Маррей принужденно хмыкнул, отрабатывая смех над своим злосчастьем. Пятидесятилетний жених юной и прекрасной богатой наследницы смеется над своим злосчастьем…

Он вышел из телефонной будки, и его сразу углядели. Ну, всё. Окружили, глазами хлопают, улыбки, такие мальчишеские, почти робкие: «Это не вы Маррей Лихт?»

— Да-да, здравствуйте, здравствуйте, — сказал он с преувеличенной улыбкой.

Рукопожатия. Знакомство. Теперь один из них всенепременно должен сказать: «Мистер Лихт, я Брайан Фуллер — это я вел с вами переписку. Как поживаете? Надеюсь, из Сент-Луиса хорошо долетели — вы ведь сейчас из Сент-Луиса?.. Ну вот, с гостиницей все в порядке, прямо туда и поедем — там все уже должно быть готово… Весь колледж прямо лихорадит, ждем не дождемся — и студенты, и преподаватели… Вы позволите?.. Машина у меня вон там — идемте, сейчас уже одиннадцать двадцать, а времени у нас мало: ровно в час официальный завтрак… Надеемся, полет прошел приятно и без происшествий, правда, мистер Лихт?..»

В непременном пикапчике весь задний отсек завален детскими игрушками, сапожками и всяческим барахлом. У Маррея явственно возникло ощущение, что в этом пикапчике он уже когда-то ездил.