Питер Хёг - Дети смотрителей слонов

Если вам, как и мне, случалось под влиянием приятелей с дурными наклонностями воровать груши или вяленую камбалу-лиманду в садах нашего острова, то вы наверняка знаете, что когда взрослые люди становятся достаточно старыми, чтобы приобрести дом, выращивать груши и сушить в саду рыбу, то они, как правило, теряют способность и интерес к любому движению быстрее того, что в лучшем случае сопровождается энергичным пыхтением. И особенно если они ещё и носят костюм — лично я никогда не видел носителя костюма, принимающего участие в чём-то более быстром, чем спортивная ходьба.

Но к нашим преследователям это не относится. Это, я бы сказал, пожилые люди, им явно уже под сорок, но у них просто дьявольский спурт. Так что будущее наше выглядит довольно мрачно: мы вот-вот доберёмся до широкой улицы с плотным движением, нам придётся снизить скорость и нас догонят, а представлять себе дальнейшее развитие событий у меня нет никакого желания.

Мы с Тильте считаем, что важно первое впечатление от человека, ещё до того, как узнаёшь, сколько он зарабатывает, есть ли у него дети и нет ли судимости, всегда возникает какой-то первый образ, который, если можно так выразиться, ничем не замутнён.

Если доверять этому впечатлению, то ни один из этих двоих не является отцом Конни, чему я очень рад, потому что невозможно пожелать себе такого в качестве тестя.

Хотя они коротко пострижены и тщательно выбриты, и у них есть «БМВ» с дипломатическими номерами и они великолепны на короткой дистанции, они не похожи на людей, которых может заинтересовать разумный диалог или партия в нарды. Они похожи на тех, кто готов любой ценой настаивать на своём и для кого совершенно не важно, если в результате образуются три-четыре детских трупика и один собачий.

В этой бесперспективной ситуации Тильте говорит:

— Останавливаемся здесь!

Ханс издаёт неповторимый звук, и лошади останавливаются, будто врезавшись в бетонную стену.

Перед нами небольшой парк с лужайкой, столиками и скамейками, залитый солнцем. На скамейках и возле нескольких столов сидят самые разные люди. По лужайке гуляют матери с детьми, молодёжь моего возраста играет в баскетбол, другие наши ровесники, обритые наголо, с английскими булавками в нижней губе, сидят, обдумывая своё будущее: а не поступить ли в полицейское училище? Также обращает на себя внимание некоторое количество загорелых мужчин и женщин с татуировками, вплотную приблизившихся к основному вопросу своей жизни: свернуть ли следующий косячок прямо сейчас или подождать ещё минут пятнадцать.

Тильте встаёт на козлы. Она выжидает минуту — и вот к ней обращено внимание всего парка. Потом она показывает на наших преследователей.

— Они хотят убить молодых, [3] 23 сентября 2005 г. датчанка пакистанского происхождения Газала Хан была убита своим братом на привокзальной площади г. Слагельсе за то, что вышла замуж против воли семьи. Убийство это всколыхнуло всю Данию. Брат Газалы и ещё восемь родственников, причастных к убийству, были приговорены к длительным срокам заключения в июне 2006 г. — громко кричит она.

Тильте лишь чуть-чуть выше меня, и она худенькая. Но у неё целая копна волос, они вьются, и они краснорыжие, цвета почтовых ящиков, и к тому же она их ещё и нарастила. Если кроме волос Тильте принять во внимание и то, что в просторечии называется лидерской харизмой, то можно хотя бы отчасти объяснить последовавшие за этим события.

А произошло вот что — окружающая действительность снова начала меняться. Все находящиеся в парке неожиданно увидели перед собой свадебную карету, Ханс и смуглая певица только что поженились, Тильте — подружка невесты, я мальчик-дружка, а Баскер — свадебная собака. Всем также стало очевидно, что стремительно приближающиеся люди — потенциальные убийцы, которые хотят помешать соединению юных сердец.

Такой взгляд на ситуацию пробуждает к жизни историю рабочего квартала Нёрребро. Нам об этом когда-то рассказывали на уроке в школе, но я в тот день был не в лучшей интеллектуальной форме, поэтому мало что понял, да к тому же сомневаюсь, что кого-то из греющихся в парке на солнышке людей можно было бы принять за рабочих. Но в школе нам объясняли, как глубоко в душе датского рабочего класса заложено представление о том, что если любовь настоящая, то молодые обязательно должны быть вместе, и вот это представление и сыграло сейчас свою роль. Ну и потом, конечно же, «БМВ» и пиджаки придают нашим преследователям подчёркнуто капиталистический вид, что в районе Нёрребро вполне может представлять угрозу здоровью, а тут ещё и харизматичность Тильте — ведь все в парке чувствуют, что королева бьёт тревогу, а на призыв королевской семьи душа каждого датчанина отзывается немедленно.