Питер Хёг - Дети смотрителей слонов

С ним уезжала и Вера, она стояла рядом с ним на трапе, когда он заметил нас с Тильте и подошёл, чтобы пожать руку. Казалось, что он хочет что-то сказать, но у него ничего не получилось. Вера позвала его. он повернулся. мы помахали ему рукой — и он уехал.

Тильте больше не живёт с нами. В августе она переехала в Грено и начала учиться в гимназии-интернате, где теперь учится и Якоб Аквинас, и поначалу они устроились в общежитии.

Но задержались они там ненадолго. Вскоре они переехали в большую квартиру с видом на море.

Хорошо информированные источники сообщают, что квартира эта оплачивается из средств, заработанных в результате сотрудничества с Афиной Палладой.

Афина приезжала прошлым летом на Финё. Хотя мы на острове в отношении транспортных средств привыкли ни в чём себе не отказывать — у нас есть телеги, гольфмобили, «мерседесы», «мазерати» и бронетранспортёр Бермуды — всё равно жители острова не оставили без внимания подъехавший к нашему дому красный «ягуар», из которого вышла Афина Паллада, на высоких каблуках и в рыжем парике, но, к счастью, без шлема.

Когда они удалились в комнату Тильте, я сначала решил, что мне надо пойти с ними — мы с Тильте всегда и во всём были вместе. Но на этот раз она покачала головой. Хотя я видел, что и Афине это показалось странным — всё-таки это я нашёл её.

— Что касается Питера. — сказала Тильте так, как будто речь идёт о ком-то отсутствующем, — то никто не сомневается, что он на многое способен. Но нельзя не учитывать, что ему едва исполнилось пятнадцать — в мае.

Потом они уединились.

Когда они вышли на улицу, Афина была похожа на человека, который увидел свет и одновременно получил смертельные раны. Прощаясь, она говорила что-то бессвязное, потом села в «ягуар» и уехала.

Я смотрел из кухонного окна, как она отъезжает. Тильте подошла ко мне сзади. Она обняла меня, но Питера Финё так легко не купишь, во всяком случае, фальшивые объятия тут не помогут. Я оставался гордым и неприступным.

— Насчёт сердца и укладывания его в шкатулку, — сказала Тильте. — это не работает. Даже если там фотографии детей. Я объяснила ей это.

В голосе Тильте звучало то, что христианские мистики назвали бы раскаянием, духовной трансформацией и попыткой умилостивить меня. Так что я снисхожу до ответа, ведь нельзя отталкивать от себя кающегося грешника.

— Ты хочешь помочь ей переквалифицироваться? — спросил я. — Чтобы она стала каким-нибудь консультантом?

Тильте молчит. Да мне и не надо ответа. Я попал в точку.

— Мы уже это однажды проделали, — заметил я. — С Леонорой.

— Это будет на другом уровне, — говорит Тильте.

— Хочешь, чтобы она приглашала клиентов вместе с их партнёрами? В «Абакош»? Где они с Андриком будут их консультировать?

Тильте наклонилась ко мне.

— Я предложила ей две гениальных идеи, — сказана она. — Два постулата любви. Первое: когда идёшь в бордель, всегда бери с собой своего мужа. И второе: оставь сердце там, где ему положено быть природой.

Вообще-то после своего переезда Тильте приезжала на Финё всего два раза, и в первый раз она приехала, когда Калле Клоак получил свой дворянский титул. Тильте пришло письмо с гербом от Королевского двора и ещё одно — от Датского дворянского общества. Мы вместе отправились на велосипедах в поместье Финёхольм, Посидели на кухне вместе с Калле и Буллимиллой и вернули им занавески, которые предварительно выстирали, выгладили и аккуратно сложили, — когда занимаешься радикальным изменением внутреннего мира, важно поддерживать внешний мир в том состоянии, в котором ты его получил. Потом Тильте положила письмо из королевской канцелярии на стол — гербом вверх.

— Мы с Питером. — сказала она, — попечители футбольного клуба Финё. Я так, к слову, хочу сказать, что клубу необходим новый спортивный зал, старый в плохом состоянии, да и места там всем не хватает.

Калле Клоак облизывает губы. Вынужден признать, что не знаю, куда девать глаза, поэтому скромно смотрю в пол.

Калле спрашивает хриплым голосом, сколько будет стоить новый зал. и Тильте отвечает, что не меньше шести миллионов. Тут Буллимилла спрашивает, входит ли в эту сумму кафетерий, и Тильте отвечает, что нет, она рассматривала самый простой вариант.

— Калле, — говорит Буллимилла, — без кафетерия нельзя, молодые люди растут, а кухня — это сердце любого дома, так что надо строить здание побольше.

— Если у нас будет семь миллионов, — говорит Тильте, — мы обеспечим себе и последующим поколениям будущее.