Костас Кодзяс - Забой номер семь

Как только Клеархос остался вдвоем со Стариком, его охватило волнение. Он быстро оглянулся. В глубь темного квершлага уходили рельсы. В той стороне сейчас не было ни души. Он бросил взгляд на Старика. Тот стоял, прислонившись к стойке, прижав ко рту платок. «Сейчас или никогда», – молнией пронеслось в голове Клеархоса. Но вдруг на него нашло странное оцепенение.

В ту ночь, когда Клеархос, прижавшись лицом к стеклу, увидел в окно старого шахтера, читавшего газету, он понял, что никогда по найдет в себе силы выполнить требование англичанина. В растерянности постояв немного у окна, он вернулся домой. Лег, не раздеваясь, на кровать, прикрылся одеялом и погрузился в глубокий сон. Но на следующий день он попросил десятника назначить его в вечернюю смену. На него напала апатия, он избегал думать о деталях предстоящей «операции». В «Мазик-сити» он не пошел. Хотел повидать Софию, но, дойдя до меблированных комнат, повернул назад.

Часа три Клеархос бесцельно бродил по улицам, глазел на витрины. Вдруг он принял решение: он пойдет к Джону Ньюмену. Да, пойдет тотчас, немедленно. Скажет ему напрямик: мол, неправда, будто моряк умер в больнице. Конечно, неправда. Его не интересует ни паспорт, ни деньги. К черту и паспорт и деньги! Больше всего он хочет вернуть то, чего лишился: свою беззаботность, бильярд, пирушки, друзей! Нет, даже и это все гроша ломаного не стоит. Лишь бы избавиться от этой пытки. Жизнь прекрасна, даже когда просто смотришь на солнце. Пусть англичанин поищет кого-нибудь другого…

Клеархос пустился бежать. Но когда, с трудом переводя дыхание, он подымался по лестнице старинного особняка на улице Α., при одной мысли о встрече с Ньюменом его бросило в дрожь. В памяти всплыла холодная улыбка англичанина. Он подумал: «Если бы даже моряк выжил, тот был бы способен убить его, только чтобы держать меня в руках». Но он овладел собой. «Чепуха!» – пробормотал он, распахивая дверь.

Белокурая секретарша испуганно бросилась к нему, преграждая дорогу в кабинет. Оттолкнув ее, Клеархос повернул ручку двери.

Как только он почувствовал на себе пристальный взгляд англичанина, он понял, что тот уже разгадал его намерение. Стараясь казаться спокойным, Клеархос сделал несколько шагов и сел напротив него.

– Держу пари, тебе понадобились деньги, – сказал Ньюмен. В голосе его звучали жесткие, презрительные нотки. – Мне известны твои вчерашние подвиги. Ты проиграл в кости, и тебе нечем было расплатиться. Понимаю, ты хотел выиграть во что бы то ни стало. А если бы тебя пырнули ножом?

Клеархос растерялся. «Подлец, следит за мной», – подумал он.

– Никто с помощью игры не уйдет от своей судьбы, – заметил Ньюмен, улыбаясь.

У Клеархоса комок подступил к горлу.

– Я не убийца, – прошептал оп.

В голосе у него промелькнуло: «Он следит, куда я хожу, что делаю. Стоит мне предпринять попытку к бегству, как он моментально сообщит в полицию, чтобы меня задержали». И он надрывно крикнул:

– · Я не убийца!

– Ты убийца, – отозвался Ньюмен. Выдвинув ящик письменного стола, он достал фотографию и бросил Клеаркосу. Она изображала шестерых моряков на палубе военного корабля, которые держали на плечах гроб. – Там лежит парень с веснушками, – сказал оп.

– Вы лжете, лжете, издеваетесь надо мной! – чуть слышно пролепетал Клеархос.

– Дело об убийстве здесь, у меня в столе. Все улики против тебя. Хочешь, я передам дело в асфалию? – спросил Ньюмен и, раскрыв бумажник, протянул ему тысячу драхм.

«Я в его руках», – подумал Клеархос. Не сказав ни слова, он взял деньги и вышел. Уже в коридоре пробормотал: «Я пропал».

В антикварной лавке он отыскал маленький восточный кинжал в расшитом золотом футляре и купил его. Выкинув футляр в водосточную трубу, он спрятал кинжал под рубаху. «Надо его наточить. Он совсем тупой», – подумал · оп и пошел искать уличного точильщика. После обеда он явился на шахту и вместе со второй сменой спустился в забой номер семь.

Прошло всего несколько дней, а Клеархос успел ужо превратиться в тень Старика. Он стремился работать рядом с ним, разбивался в лепешку, чтобы оказать ему какую-нибудь услугу, и по вечерам провожал его до профсоюзного комитета или до дома. Старик относился к нему с большой симпатией. Когда они возвращались с работы, оп часто брал Клеархоса под руку и, отстав от других шахтеров, вступал с ним в беседу. Он считал, что тот умный парень, но дурное окружение и отсутствие идеалов губит его, как и многих других молодых людей в поселке. Догадываясь, что его гложет какое-то горе, Старик избегал задавать вопросы. По его мнению, тяжелая работа, которую Клеархос избрал для себя, должна была вывести его из оцепенения. Старик своеобразно рассуждал об общественных проблемах. Однажды, когда они шли домой, Старик, сказал: