Жан Эшноз - Чероки

Не успела колокольня деревенского «Вестминстера» отзвонить семнадцать часов, как вдали показался фюзеляж автобуса. Автобус затормозил напротив бакалеи, по другую сторону улицы. Это была машина фирмы Chausson с громоздким синим кузовом, исчерченным красными стрелами, довольно старая и весьма непрезентабельная на вид — грязные стекла, перекошенные фары, потускневшие хромированные части. То ли в силу мимикрии, то ли по взаимному выбору шофер был так же безобразен: красномордый, косоглазый, одетый в синюю спецовку, перемазанную чем-то белым и черным. Дверь автобуса открылась под тяжкие всхлипы сжатого воздуха. Из лавки, где сидела троица, автобус казался пустым. Была среда [46] Во Франции среда — свободный день в школах. , и это значило, что детишки помогали родителям на фермах, а самые маленькие смотрели японские мультики по телевизору. Через секунду дверца закрылась все с тем же печальным всхлипом, автобус шатнуло, точно умирающего слона, пришедшего на кладбище слонов, и он тронулся в путь (конечная остановка — огромное кладбище автобусов), открыв взорам троих мужчин маленькую площадь с каштаном, колодцем и дорожным указателем, которую на миг заволокла серая пыль; в этом облаке стояла Вероника с чемоданом в руке, она смотрела прямо на них. Потом перешла улицу.

— А вот и я, — объявила она. — Мне надоело жить в одиночестве.

Ее встретили более или менее принужденными улыбками, прикидывая про себя, как решить проблему размещения и как узнать, умеет ли Вероника петь, — ведь тогда она могла бы петь в их ансамбле! — правда, Жорж не припоминал, чтобы она пела в его присутствии. Они вернулись на виллу Кальвера, оставили Веронику отдыхать в холле, а сами исчезли в горных высях, чтобы набрать еще топлива.

Вероника тут же обследовала дом — кухню, ванную, комнаты. Ей вовсе не хотелось отдыхать, и она стала раздумывать, что ей делать.

Тот же вопрос в то же самое время задавал себе и Бок, притаившийся снаружи, возле окна. Он только что отыскал этот дом. Осторожненько заглянув внутрь, он разглядел молодую женщину, стоявшую со скрещенными на груди руками посреди гостиной. Присев на корточки, он прополз под окном вдоль стены до входной двери, сделал глубокий вдох и вытащил из кармана пиджака свое оружие.

Поскольку все окружающие издевались над его «Манюфрансом», Бок решил приобрести что-нибудь посолидней, а именно 45-миллиметровый автоматический кольт Government Model 1911 — оружие, у одних вызывающее скепсис, у других — желание создать нечто похожее, но до сих пор не имеющее аналогов. Выбирая среди кольтов этого типа, предложенных ему оружейником на улице Реомюра, Бок положил глаз на декоративную модель, которая подошла бы скорее коллекционеру, нежели практику. Приклад украшали медальки с изображением американского орла, на стволе была искусно выгравирована сцена боя при Шато-Тьерри (июль 1918 г.): у самого дула американцы в фуражках устроили засаду под кустом, за мешками с песком, подстерегая неприятеля, захватившего другой берег Марны, аккурат у переправы. Автор гравировки позволил себе безобидное озорство: офицер, следивший в бинокль за дислокацией вражеских войск, носил у пояса все тот же кольт-1911. Трое солдат, лежащих перед ним в укрытии, готовы действовать: первый накручивает ручку полевого телефона, второй целится из пулемета в оккупированный Шато-Тьерри, третий, правда, ничего не делает, а лежит, опершись подбородком на руку, и мечтает о своей невесте, что преданно ждет его в Сен-Клу, штат Миннесота.

Марсьяль Бок не собирался использовать это оружие — во всяком случае, по его баллистическому назначению. Он просто рассчитывал на устрашающий вид кольта и потому даже не снял курок с предохранителя. Подкравшись к порогу, он некоторое время колебался, не будучи вполне уверен в своем новом методе. Конечно, куда как приятно было бы ворваться в дом без всяких церемоний: распахнуть дверь ударом ноги и сказать этой женщине пару слов усталым голосом американского шерифа — то-то бы она задрожала, то-то бы ползала в страхе у его ног, соглашаясь на все, что он захочет! Однако он обуздал свою фантазию, решился, открыл дверь как нормальный человек. Вероника обернулась к нему.

— Не двигайтесь, не говорите ничего, — нервно приказал Бок. — И, главное, не кричите. Следуйте за мной!

Он помахал перед ней своим разукрашенным стволом и бросил на стол сложенный листок бумаги. Вероника вышла из дома и зашагала по тропинке, ведущей к шоссе; Бок шел сзади, и она без конца оборачивалась. В двухстах метрах от дома Риперт ждал за рулем белого «Тальбот Горизонта». Бок усадил Веронику на заднее сиденье, сам устроился рядом.